Анна Килгор, в отличие от той девушки, знала, что делает. И она была очень сексуальной девятнадцатилетней соблазнительной блондинкой без родителей.

Он отпустил ее и сокрушенно покачал головой.

– Сюда может кто-нибудь зайти. Извини. Мы не должны этого делать. Пошли, я провожу тебя к машине.

Все время, пока они шли к выходу из магазина, Гарри боялся, что кто-либо из сотрудников догадается, что случилось в подсобке, и теперь их уволят. Он будет чувствовать себя жутко виноватым, если это случится с Анной. Она много сделала, чтобы получить эту работу, и это будет его вина, если он все разрушит, просто не желая перестать целовать ее. Это было неправильно - дать ей поверить, что он подходящий для нее парень.

– Давай я, - он неуклюже открыл дверь ее маленького потрепанного универсала, над которым он часто посмеивался, потому что капот был черным, а вся остальная машина - синей. Анна поклялась, что сменит машину, как только поднакопит денег.
– Спокойной ночи.

– Ты мог бы поехать со мной, - предложила девушка вместо того, чтобы попрощаться.
– Если хочешь.

Он открыл рот, а потом закрыл его. Он хотел. О, Мерлин, как же он хотел поехать! Но это было очень неудачной идеей. Безумно неудачной. «Четырнадцать, черт побери, тебе всего четырнадцать! Если бы она это знала, она бы нарушила все правила дорожного движения, чтобы только уехать от тебя. Но с другой стороны, проснуться испуганным и обеспокоенным о том, что с ним происходит, и почувствовать рядом…

– Я знаю, что слишком поспешила, - извинилась Анна, и ее лицо залила краска. Девушка с интересом разглядывала землю под своими ногами, избегая смотреть на него.
– Мне жаль, что я веду себя как девчонка. Просто я жила в квартире вместе с моим парнем, и потом он ушел от меня, а дома было так тихо и я ... О, боже, прости меня, ты не должен все это слушать! Хорошей ночи, Эван.

Гарри никогда не видел, как она плачет. Она не плакала, когда Плотски кричал на нее, не плакала, когда рассказывала, что ее отец умер от рака в прошлом году, когда у одной пожилой леди случился сердечный приступ прямо в магазине и Анне пришлось делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Она была очень сильной, когда это было нужно. Но сейчас в ее глазах были слезы, не от смущения или от боли, а из-за того, что этот кретин, ее бывший парень, оставил ее. Гарри не хотел читать ее мысли специально, он просто случайно увидел их. Ее воспоминания были слишком яркими и она их не прятала. Ее бывший был просто куском дерьма и она отчаянно нуждалась в чьей-нибудь помощи.

«Ох, ладно, - подумал он, обняв ее и снова целуя.
– В каком еще возрасте мы должны быть, чтобы понять это?»

* * *

Сириус прошаркал своими любимыми тапочками (которые подарила Каталина более трех лет назад; от них уже начали отваливаться подошвы и поэтому они издавали раздражающий шаркающий звук) на кухню, чтобы поставить кофе, прежде чем отправиться в душ. Он открыл окно и восхитился восходящим солнцем. Шесть часов утра в Брисбене было прекрасным временем, конечно, если вы не спите. Сириус с удовольствием поспал бы еще, но тогда у него не хватило бы времени на утреннюю газету и завтрак.

Досадно, что он не мог поделиться этим с Гарри. Сириус начинал верить, что вся эта затея была огромной ошибкой. Гарри обычно не приходил домой до четырех часов утра или около того, а уходил на работу раньше, чем возвращался Сириус. Он хотел дать крестнику возможность побыть ребенком как можно дольше, но Гарри, казалось, использовал все свое время, чтобы как можно быстрее вырасти. Он спорил с крестным по поводу возраста до тех пор, пока тот не сдался. Сириус боялся, что мальчик встретится с элементами криминального мира, но Гарри хотел общаться с магглами.

Сириус решил держать язык за зубами как можно дольше. Он мог спорить сколько угодно или просто дать мальчику возможность жить своей жизнью. Гарри читал запоем и был, по самым скромным расчетам, на год впереди своих сверстников, но это совсем не отменяло посещение школы. Но крестник в одночасье превратился в угрюмого, капризного подростка и Сириус вел себя с ним так, как никогда раньше. Он знал, что они ходят по кругу. Гарри не привык, чтобы крестный устанавливал правила или пытался что-то советовать, и поэтому делал, что хотел, несмотря на протесты крестного. Сириус в ответ пытался еще больше ограничить крестника, и так далее и так далее. Он не знал, как сложатся их отношения с Гарри в дальнейшем, и в данный момент он лишь молчал, даже если ему очень хотелось ответить.

Раздался хлопок задней двери и появился Гарри, зевая, а его волосы находились в еще большем беспорядке, чем обычно.

– Ты только вернулся?
– спросил Сириус его, широко раскрыв глаза от удивления.

– Ага, - ответил крестник измученным голосом.

– Я думал, что ты уже в постели.

– Как видишь, … я в порядке, - ответил Гарри, широко зевая.

– Где ты был, позволь узнать? Разве ты не отправился загород, чтобы полетать?

– Нет, я был с одним из моих коллег. Мы болтали.

Сириус глотнул кофе, обдумывая, можно ли здесь что-либо ответить, или нет. Спустя несколько секунд он понял, что именно ему сказал Гарри. Он чуть не поперхнулся горячим напитком.

– Ну и кто она?
– спросил он, надеясь, что его голос звучал ровно.

– А кто сказал, что это девочка?
– Гарри налил себе кофе в чашку.

Почему он наливал себе кофе перед тем, как отправиться в постель, Сириус понять не смог. Он поставил свою чашку на стол, положил руки на газету и строго посмотрел на крестника.