Шрифт:
Тут и все подхватили:
— Не на пиры, не на гулянья… За Русь ложить живот, Бядовые славяне Сбиралися в поход! Сбиралися славяне Сквитаться за народ!Запевала продолжил:
— Им не страшны ни зной, ни вьюга, Ни ширь степей, ни глубь морей. Перед дорогою по кругу Лишь пустят чарку: больше пей!Припев.
…Они пройдут, где волк отступит, Змее где узко — проползут. Переплывут стремнину в ступе, Орлами взмоют, лаз коль крут…Припев.
…В честном бою взметнутся пики, Польётся песней кровь из ран. Эгей, славяне, громче гикнем И опрокинем басурман…Припев.
…Добыча знатная досталась: Шатры, ковры и табуны, И половчаночек немало С глазами жуткой глубины…Припев.
…Ночная дикость половчанок, Их буйство, ласки да вино — Вот отдых после схваток бранных Для сил, иссякших уж давно.Припев.
…Но не нужны им смуглы девы. Ведь русской бабы слаще нет. Зато под бодрые напевы Напиться — славно в честь побед…Припев.
…Отпели: тризна убиённым. Но смерть кратка, а жизнь долга. И по полям испепелённым Домой дорога пролегла.Припев.
…Днём труден путь. Но гимн спасённых В честь избавителей бодрит. Что ждёт ещё славян за Доном? Честь-слава иль позор и стыд?Припев.
…Но пройден путь. И Киев рядом. И пир горою закипел! Вино полилось водопадом, А я чуть зачерпнуть успел…Молчавшего допреж Убью-за-алтына вдруг прорвало: слоном загорланил заключительный припев:
— Уж не пиры, уж не гулянья. Кутёж кругом крутой! Бедовые славяне Вернулися домой. Вернулися славяне С победою домой!Яицкий срам Уруса
До городка было рукой достать.
С первого взгляда ясно: после недельной осады незваным гостям не совсем уютно под невысокими, но толстыми стенами казачьего коша. Переправиться удалось не всем. Стены поджечь — тем паче. Бердыш догадался: использовав все суда, часть казаков, по примеру Кузиных рябят, приголубила кочевников на всех самых уязвимых участках. Это раз.
Второе: натиск по линии четырёхугольного частокола принёс Урусу не больше счастья, чем переправа: в мелких окопах внасып стенал кишмиш из подстреленных.
Сам князь с отборной тысячей осел на безопасном расстоянии. Орда беспорядочно толклась у стен. Отряд Толстопятого угадал к самой драке. Осаждённые вот только отразили восьмой приступ. Вволю попалив из ружей и пушек с четырёх башенок, выпустили из ворот конницу, разметавшую передовые силы степняков. Из них сотни полторы отборных с рушницами, отрезанные от своих окопами, дали стрекача вдоль стен. Их сразу накрыло прицельным огнём и «хлебосольными гостинцами» навроде пеньков и камней из рук пышных баб — давешних купальщиц.
Ружья ногайские достались казакам.
Но преимущество казачьей конницы не могло быть долгим…
И тут-то возьми и приспей подкрепление с реки — зараз четыре струга. Гребные бойцы закатали по ордынцам уничтожающим пороховым ураганом. Это внесло полную сумятицу в ряды осадчиков. Так мало ж, по десятку дюжих молодцов от каждого струга с бердышами наперевес врезались в кочевой улей с тылу. Лихо вдарил ливень. Это доконало устрашённых ногаев, усилив копошню. Мешаясь в давке и толкучке, лишённые возможности развернуться во всю ширь своего тысячеголовья, они скоропостижно теряли боеспособность. Шестью разнонаправленными клиньями казаки ловко, как ножами, рассекли орду.
В числе первых рубак Бердыш. Плечо не болело, кровопотеря успела восстановиться. На голове шлем с наносником — подарок Толстопятого. Жуткая штуковина в руках его, прямо как в былине, расчищала целые «проулки». Недалече орудуют Кузьма, Иван Камышник и медведистый Нечай Шацкой — все в плотных куртках со стальными пластинами.
Средь скопища искажённых отчаянием узкоглазых лиц мелькнула обрюзглая морда с перевязанным зыркалом. Повязка поначалу сбила Степана. А потом, как раскалённым гвоздём: да это ж Телесука! Схваченный одним жадным стремлением, начал он прорубаться к заклятому «приятелю».