– Нет, - слабо улыбнулся гриффиндорец, убирая палец, предварительно погладив им Драко по нижней губе.

– Но и снизу ты быть не хочешь, - сделал вывод Малфой. Гарри кивнул. Блондин продолжил:

– Не понимаю, почему.

Внутри Гарри все похолодело. Он закрыл глаза, в замешательстве соображая, что сказать любовнику. Драко, видимо, что-то почувствовал, потому что нежно погладил его по груди и прошептал:

– Не хочешь рассказывать, не рассказывай.

Гарри с опаской приоткрыл глаза:

– Просто пока я не хочу. Проживешь еще какое-то время без этого?

Малфой усмехнулся:

– Куда я денусь.

Зарывшись рукой в пушистые белые пряди, брюнет улыбнулся:

– Кажется, с очищающим ты перестарался. Я и не думал, что у тебя такие приятные на ощупь волосы, прямо как тот мех на покрывале.

– Мне должно было польстить сравнение с горностаем?
– обиженно спросил Малфой, - Он же почти…

– Хорек, - засмеялся Гарри, сразу получив за это тычок под ребра.

– Ненавижу Муди, - надувшись, пробурчал Драко.

– Давай не будем о нем. Скажи лучше, может, ты знаешь… Почему мне сносит крышу, когда мы одни?
– задал не дающий ему покоя вопрос Гарри.

– А тебе сносит?
– поднял бровь Малфой.

– А что, не заметно? Как я на тебя накинулся, когда мы тут появились. А ведь, если честно, и в мыслях не было.

– Тебе не понравилось?
– напрягся Драко.

– Не в этом дело. Я этого не планировал, а когда ты меня поцеловал, у меня появилось бешеное желание сделать тебе приятное…

– Не знаю, - пожал плечами Драко.
– Может, я тебе просто нравлюсь? Мне, например, тоже хочется сделать тебе приятно.

– Понимаешь, это, как я думал, самое… интимное, что может быть между двумя людьми. А получилось… короче, если бы я был нормальным, этого бы не случилось, - попробовал объяснить Гарри.

– Ну, мы с тобой оба ненормальные, - заключил Малфой.

– А у тебя дома есть белые павлины?
– вдруг выпалил Поттер.

– Есть, но при чем здесь они?

– Ты мне снился. Наверно, ты. Понимаешь, во сне я воспринимал тебя как часть себя, - прошептал Гарри.
– Придется с кем-то посоветоваться.

– Я могу спросить у отца, если хочешь, - предложил Драко.

– Спроси, - согласился Поттер, крепче обнимая его, - что-то мне не нравится, не пойму что.

Драко ободряюще улыбнулся. Такой Малфой, растрепанный, с припухшими губами, голый и улыбающийся, нравился Гарри больше, чем обычный надменный и замкнутый слизеринец.

– Ну как, вкусный?
– усмехнувшись, спросил гриффиндорец.

Драко захлопал ресницами:

– Ты о чем?

– О себе. Я - вкусный?

Малфой фыркнул:

– Не поверишь, очень. Лучше, чем я.

Глава 34. 9 ноября, понедельник. Часть 4.

Задумываться о том, что Абрахас был прав, Северус начал после того раза с Лордом, когда тот заставил его выпить афродизиак. Снейп был превосходным зельеваром и прекрасно знал, какой эффект должен быть у того или иного зелья. Поэтому он знал, что удовольствие от возбуждающих зелий - фальшивое. Реакция сугубо физическая, душа на такой секс не отзывается. Совсем. Подобное соитие забывается через полчаса, остается лишь презрение к себе, чувство собственной никчемности и грязи, чувство, что тобой попользовались. И это все было, но… Он не должен был это помнить в подробностях, даже учитывая то, что он, благодаря собственному зациклившемуся подсознанию, видел это много-много раз. Ему не должно было быть интересно, каково это, когда тебя берут с собственного согласия. Он не должен был вспоминать вспышки восторга от каждого толчка, огонь, струящийся по венам, жар рта вокруг своего члена. Ничего похожего на секс с женщиной. Даже под действием зелья он получил больше удовольствия, чем с любой проституткой.

Объяснение у Северуса было только одно, и оно ему совсем не нравилось. А потом… руки Люциуса, губы Люциуса, глаза Люциуса. Он стал замечать каждую мелочь, каждый взгляд, каждое прикосновение друга. И друга ли? Подозрения у Северуса появились, когда тот признался, что гей. К тому времени он уже знал от Драко, что Люциус нашел свою любовь, и это - не Нарцисса. Дальнейшее было делом нескольких дней. Заметить отношение аристократа к себе не было делом большой сложности, и только собственные внутренние убеждения Северуса не давали ему сделать это раньше. А потом он понял, что Люциус давно уже не просто друг. Со временем аристократ стал самым близким, самым дорогим ему человеком, и за это хотелось его отблагодарить. Взять за руку, прислониться к нему, опереться… Северус устал быть один, устал за все отвечать сам, в любой мелочи полагаться на себя. Хотелось душевного и телесного тепла, не хотелось секса, об этом позаботился его темный Хозяин. И ему было от кого получать это тепло. В принципе, если без этого не обойтись, Снейп был согласен и на секс. Чтобы там не думал Малфой, это на самом деле не хуже круциатуса, тот же Люциус наверняка все силы приложит, лишь бы ему понравилось.

Но… Всегда было но. Абрахас не был глуп, он знал своего сына, и знал, что делается в его имении. А еще он имел хороших осведомителей.

То, что Люциус влюблен, Абрахас понял гораздо раньше самого Северуса. Малфои не сдаются. Малфои любят лишь раз. Дед Драко прекрасно это понимал, но он не был бы Малфоем, если бы не попытался оградить сына от притязаний неглупого предприимчивого молодого человека, в которого его наследник умудрился влюбиться.

Он подловил Северуса на следующий день после той злополучной ночи и, воспользовавшись испугом мальчика, заключил с ним сделку. В отличие от сына, Абрахас знал, что Снейпу некуда возвращаться. Отец юноши сделал свои выводы из приглашения Северуса в Малфой-менор, ведь именно от родителя зельевар унаследовал логику и быстрый ум. Тобиасу, впрочем, как и всем остальным, хоть немного знакомым с их ситуацией, было непонятно, зачем Северус Люциусу. У них не было ничего общего, они были из совершенно разных слоев общества. И Снейп-старший сделал единственно возможный и, по сути, правильный вывод, который никогда бы не пришел в голову четырнадцатилетнему Северусу.