У Люциуса Снейп бы денег не взял. А на сделку с Абрахасом согласился. Исполнение мечты - стать Мастером зелий - замаячило перед глазами. Он не продавался - он брал в долг. А взамен лишь давал обещание не начинать любовные отношения с Люциусом первым. В принципе, нерушимая клятва начала бы его душить даже за самое невинное прикосновение, но с не невинными намереньями. Напуганный предыдущей ночью, юный Снейп с легкостью дал клятву, уверенный, что ему подобное никогда даже в голову не придет.

Денег было, по меркам того Северуса, очень много. Их хватило, чтобы закончить Хогвартс, оплатить ученичество и ингредиенты, которые он использовал, пока набирал опыт для получения степени Мастера. Последних полгода ученичества он уже готовил зелья на продажу: деньги, полученные от Абрахаса, закончились.

Не смотря ни на что, Северус был благодарен отцу Люциуса. Если бы не он, Мастером Снейп бы не стал, потому что сумма оказалась на самом деле большой. По крайней мере, ему понадобилось больше двадцати лет, чтобы ее собрать. И теперь, когда до выплаты долга, а, соответственно, до освобождения его от клятвы, осталось совсем немного, он сделал такую промашку.

Почему его потянуло поцеловать Люциуса, Северус не знал, но о данном Абрахасу обещании он в тот момент не думал. Но клятва, конечно, никуда не делась. Еще не отдышавшись, Снейп сделал второй промах, упомянув о деньгах. Конечно же, Люциус его неправильно понял, хотя Северус был даже рад этому. Признаться в своей глупости Драко было бы легче, а отдавать долг он должен был лорду Малфою. Вполне возможно, Люциус не узнает об этом. По крайней мере, Снейпу этого бы хотелось.

Северус повертел в руках маленький ключик. Вся его жизнь была заключена в одном этом ключике, а радости нет. Наоборот, как-то тревожно и тревога нарастает с каждой секундой. Видимо, ложится спать бессмысленно.

Снейп неохотно достал из запасов очередной за последний месяц пузырек с бодрящим зельем и, горько вздохнув, выпил его.

* * *

Драко сидел на кровати и наблюдал, как спал его любимый. Перед сном тот долго читал учебник, разрешив ему трогать себя, где заблагорассудится, но не мешать читать. Малфой с блеском решил задачу, и вечер закончился еще одним сеансом фроттажа.

Драко было интересно, какова причина выбора Северусом именно этого зелья. У Гарри на следующий день не было дополнительных занятий по зельям, только отработка, поэтому задание было необычным. У Драко было два объяснения этому. Либо Гарри Северусу родственник, тогда зелье имело бы смысл, будь они родственниками до пятого колена, что быть не могло, потому что Малфой прекрасно помнил родословную Поттеров и Принцев, как и других старинных волшебных семейств. Либо Северусу это зелье попросту заказали, а у него не было времени его приготовить, что тоже странно, мог бы попросить Драко.

Настораживала также боязнь Гарри его кровати. Просто так кровати он бы бояться не стал. Значит, с ним на этой самой кровати что-то сделали.

Так ты не сказал, что с тобой. Тебя кто-то побил?- спросил Драко.

– А что, похоже?
– Поттер зашатался и, если бы Малфой не подхватил его, наверняка бы упал.

Драко даже помнит этот вечер. Действительно, не было похоже, что его побили. Значит, Снейп знает. И отец тоже. Недаром же он просил быть с Поттером поаккуратнее. У крестного смысла нет спрашивать, он в предыдущий раз ясно выразил свое отношение к этому вопросу, получается, что у него появился еще один вопрос к отцу. Юноша уже понял, что с гриффиндорцем сделали, осталось только выяснить, кто это был.

Во сне Гарри выглядел таким милым и беззащитным. Он спал, свернувшись в клубок, натягивая одеяло чуть ли не на голову. Вопреки протестам Драко, который предпочитал, чтобы кожа дышала, он оделся в пижаму. Малфой решил, что гриффиндорцу просто было известно, что он любит спать, выпятив из-под одеяла пятую точку, и это последних полчаса веселило и раздражало Драко одновременно. Будь Гарри раздетым, он бы просто не выдержал бы такого зрелища, впрочем, даже в пижаме его попка заставляла блондина облизываться. Драко пообещал сам себе, что в ближайшем времени он обязательно использует эту наиболее аппетитную часть любимого по ее самому приятному, но наименее традиционному назначению.

Вдруг Гарри вытянулся на кровати и заметался, бормоча:

– Нет, Сириус, только не он. СИРИУС!

Тихий шепот закончился громким вскриком. Драко, понимая, что гриффиндорцу снится кошмар, бросился его будить, но тот не просыпался. Малфой тряс его, бил по щекам, наложил Эннервейт, окатил водой, а Гарри все не открывал глаза, метаясь и выгибаясь дугой. Вдруг Гарри странно затих. По его щекам потекли слезы:

– Не хочу, не надо, не хочу… - конец фразы потонул в всхлипах.

Драко еще раз безрезультатно потряс Поттера, потом щелчком пальцев надел на себя пижаму и побежал к человеку, у которого всегда можно было найти помощь - к отцу.

* * *

Люциус понимал, что этим вечером нужно было дать себе передышку в приеме зелья импотенции. Как бы оно не подавляло его, он был мужчиной, причем в рассвете сил, и долгое отсутствие хотя бы элементарной разрядки плохо сказывалось на организме. Между приемами зелья необходимо было делать пропуски, последствия пренебрежения этим правилом Малфой уже один раз почувствовал на себе. Приказав эльфу приготовить ванну, Люциус наложил на воду заклятья самоочищения и самоподогревания. Опустившись в теплую ароматную воду, он расслабился и стал ждать, когда срок действия последней порции закончится.