– Малфой, как видишь, я не так одет, чтобы драться, - насторожившись, выдал гриффиндорец.

Драко еле сдержал смех. Будто он был одет для этой цели.

– Малфой никогда не ударит женщину, - придумал он ответ, не остроумный, но хотя бы в тему.

Глаза Поттера сузились.

– Мне очень жаль, что я помешал тебе развлекаться, но мне показалось, что ты не особо был рад присутствию здесь этой парочки, - ядовито заметил Драко.

Гриффиндорец, проследив взгляд Малфоя, застывший где-то посередине его тела, залился краской. Прислонившись к перилам таким образом, чтобы мантия легла скрывающими фигуру складками, он мрачно заметил:

– Хорошо, что ты их несильно стукнул. Не хотелось бы, чтобы они пострадали.

Малфой чуть было не поперхнулся воздухом:

– Ты рад, что они слабо пострадали?

Поттер вздохнул:

– Они мои друзья, - и, вздохнув еще раз, добавил, - это уже почти стало традицией.

– Чтобы Малфои спасали тебя от всяких недоумков?
– уточнил Драко, становясь рядом.

– Так ты знаешь, - еще мрачнее проговорил Поттер и с выражением усталой заинтересованности на лице протянул руку к крылу.
– С начала вечера хотелось узнать, иллюзия это или что-то другое.

Ладонь прошла через крыло, не задержавшись. Выражение детского восторга на более женственном, чем обычно, лице Поттера, вызвало у Драко невыносимое желание это выражение удержать. Сотворив из воздуха бледно-розовую орхидею, он осторожно закрепил ее в рыжих локонах.

– Малфой, ты, случайно, не болен?
– покрутил Поттер пальцем у виска.

– То же могу сказать про тебя. Стоишь тут, со мной культурно разговариваешь. Ничего еще не разбил и не развернул, толп поклонниц нет. Поттер, ты ли это, или это кто-то под многосущным зельем?

Поттер моргнул раз, два и расхохотался.

Малфой удивленно поднял бровь.

– Не, Малфой, по нам обоим святой Мунго плачет!

Драко отвернулся и стал разглядывать звезды, мечтая, чтобы Поттер убрался побыстрее или … поцеловал его?

В голове Малфоя появилась мысль, которую он так и не смог отогнать: а что, если он завтра не вернется в Хогвартс? А если он вернется, но примет метку и станет врагом Поттера, теперь уже по настоящему, по-взрослому?

– Поттер, скажи, тогда, на первом курсе, ты не принял мою дружбу только из-за Уизела?

Глаза юноши-девушки стали размером с пол-лица. Его рука сама собой рванула к волосам, но, видимо, Поттер вспомнил, что его шевелюра теперь ниже пояса, и рука остановилась на мочке уха, в привычном жесте ее растирая.

– Малфой, как ты меня обычно называешь?

– Мерлин, Поттер, будто ты и сам не знаешь. Ну, Потти, шрамоголовый, а то и похуже. Зачем тебе?

Поттер усмехнулся:

– Я уже серьезно начал опасаться, что это ты - не ты.

– Красноречиво, как всегда, - проворчал Малфой.
– Ты не ответил на вопрос.

Поттер пожал плечами:

– Не знаю. Ты был таким высокомерным, аккуратным, спокойным. Полная моя противоположность. Почему ты спросил?

– Не хотелось бы знать, что единственный раз в жизни меня отвергли из-за рыжего идиота.

– Он не идиот, - взвился Поттер.

Драко вздохнул.

– Я, пожалуй, пойду. Не хотелось бы остаток ночи сводить с себя синяки, - Драко пошел к двери. Остановившись у самого порога, он обернулся. Поттер стоял у поручней и восторженно разглядывал цветок, наколдованный Малфоем.

Улыбнувшись уголком губ, Драко окликнул гриффиндорца:

– И, Поттер, на всякий случай, прощай.

* * *

Гарри был пьян до безобразия, до той степени, когда визит в подземелья посреди ночи кажется хорошей идеей. Ему было все равно, кого он там найдет, Снейпа или Малфоя. К Снейпу у него, пожалуй, вопросов было больше.

У Гарри еще хватило терпения умыться. Глядя в зеркало, он злился на себя. После экспериментальных конфет Уизли цвет волос вернулся, а длина нет. В обрамлении густых, чуть волнистых прядей лицо Гарри казалось очень женственным, даже без косметики.

Поттер нахмурился. Из-за того, что он хотел насолить одному слизеринскому ублюдку, теперь все будут думать, что он педик. «А с такой внешностью все к тому же будут думать, что я снизу», - подумал Гарри с горечью, представляя, как по Хогвартсу пойдут слухи, сватающие его с парнями, как раньше делали то же с девушками.

Грустно усмехнувшись, подросток яростно откромсал ножницами отрощенную гриву.

«Это он виноват, он! Как он мог встречаться с мамой! Как ее не стошнило?
– накручивал себя Гарри.
– Не ври себе. Кто хотел его обнять и не отпускать, кто таял рядом с ним?»