– Я слышал...
– Блейз был бледен и напуган.

– Что там говорится?
– требовательно спросил Гарри. Над их головами в дюйме пролетело с полдесятка каких-то серебристых стрел, и Гарри поменял решение:

– Потом расскажешь... помогите мне встать!

Блейз торопливо пробомотал обезболивающее заклинание; после этого Гарри мог стоять и ходить; кровь продолжала литься, но боль его больше не беспокоила.

– Rescindo!
– заклятие Гарри врезалось в потолок над Пожирателями, уверенно теснившими Эй-Пи, и около сотни осколков разных размеров рухнули на головы Пожирателей; Гарри видел, как упал Долохов, получив по виску осколком, который был больше его собственной головы, как завизжала Беллатркс Лестрейндж, тряся перебитой рукой - к сожалению, левой.
– Бегите!

Эй-Пи не ослушалась прямого приказа.

Гарри, Блейз и Ли забежали в комнату с несколькими столами и огромным аквариумом в центре; в аквариуме за неимением рыбок плавали человеческие мозги, таща за собой похожие на ленты мысли. Следом за ними туда ворвались Рудольфус Лестрейндж и Гадвуд.

– Petrifi...
– начали Пожиратели.

– Stupe...
– начали Блейз и Ли.

– Reducto!
– прокричал Гарри, направив палочку на аквариум; стеклянные стенки разлетлись вдребезги, осколок впился Гарри в щёку. Вырвавшиеся на свободу мозги явно были недовольны принудительной сменой среды обитания и устремились к Гарри; в ленте мыслей, как в киноплёнке, можно было разглядеть цветные образы.
– Pello!

Оттолкнутые в своём порыве мозги отлетели назад и попали прямиком в Пожирателей; ленты мыслей обвили Лестрейнджа и Гадвуда, они спелёнывали обоих магов, душили... Пожиратели, задыхаясь, рвали ленты с тела, но те только крепче сжимались.

– Идём!
– велел Гарри заворожённым этой картиной Блейзу и Ли. «Всегда считал, что главное - уметь пользоваться имеющимися в наличии мозгами».

В чёрном зале Луна и Джинни спина к спине сражались с тремя Пожирателями во главе с Беллатрикс Лестрейндж; какое-то заклинание достигло цели, и Джинни припечатало к стене. Она сползла на пол и затихла.

– Petrificus Totalus!
– заорали хором Гарри, Ли и Блейз.

Беллатрикс Лестрейндж не задело, но остальные Пожиратели свалились, как подкошенные - не ждали нападения со спины. «А надо бы», - мысленно отметил Гарри, и чувство опасности, беспрестанно нывшее всё это время, истошно взвыло, словно вторя.

Он круто развернулся, оставляя Беллатрикс на Блейза и Ли, и замер.

На пороге просторного зала стоял лорд Вольдеморт собственной персоной.

– Привет, Том!
– издевательски закричал Гарри, решив, что немного панибратства уже ничему не может повредить.
– А мы тут с твоими прихлебателями мнениями обмениваемся! Intervenio vitam!

Это заклятие должно было ввести жертву в продолжительную кому, из которой ещё никто не выходил, если верить книгам; но у Волдеморта оказалась реакция получше, чем у манекена из Выручай-комнаты.

– Avada Kedavra!

Синевато-серый луч из палочки Гарри и зелёный из палочки Вольдеморта встретились на полпути - и, судя по всему, просто не смогли расстаться; они слились в один луч, широкий, ярко-золотой. Палочка Гарри затряслась, как будто по ней пустили ток, и он понял, что не может оторвать от неё пальцы, как бы ни старался. У Вольдеморта, потрясённого, ошарашенного случившимся, была та же проблема.

Золотая нить, соединяющая Гарри и Вольдеморта, расщепилась: палочки оставались соединены, но нить превратилась в тысячи высоко поднявшихся тонких золотых арок. Они перекрещивались, и скоро оба оказались под золотым паутинчатым куполом, в световой клетке, вне которой бесновались в собственной битве Эй-Пи и Пожиратели, пока их предводители разбирались между собой.

Купол всё разрастался до тех пор, пока не стал таким густым, что от его света у Гарри заслезились глаза; тогда в воздухе зазвучало неземное пение, дивное, прекрасное, чудесное - Гарри сразу узнал его, хотя никогда не слышал прежде. Песня феникса разливалась вокруг них, даря надежду - бесполезную, вредную иллюзию, но такую сладкую, такую нужную сейчас.

«Не разрывать связь!»

Стоило Гарри об этом подумать, как держать её стало в сотню раз труднее; первый золотой луч, до сих пор соединявший палочки, сильно завибрировал, словно был недоволен чем-то, палочка заходила ходуном... по лучу заскользили невесть откуда взявшиеся крупные бусины света. Они катили по лучу, приближаясь к Гарри, и чем ближе они были, тем сильнее «нервничала» его палочка. Гарри уставился на бусины во все глаза, мысленно приказывая им двигаться в обратную сторону; пот стекал по вискам, заползал под воротник щекотной струйкой.

И бусины подчинились ему, потому что Гарри не сомневался, что победит в этом поединке воли; он не хотел победить, он знал, что сделает это - другого выхода у него не было. Они заскользили к Вольдеморту, всё быстрей и быстрей; у самого кончика его палочки бусины резко замедлили ход - Вольдеморт усиленно пытался остановить их взглядом; Гарри стиснул зубы, мысленно приказывая бусинам двигаться к Вольдеморту... медленно, очень медленно бусины подчинялись Гарри, продираясь сквозь волю Тёмного лорда, и тот в потрясении и страхе ослабил контроль. Гарри не сделал такой ошибки.