– Я же… я же не обуза для тебя, Гарри?

– Разумеется, нет, - обиженно сказал Гарри.
– Я люблю тебя, Кевин. Я не мог бы пожелать себе лучшего брата, честно.

– Правда?

– Правда, - Гарри скользнул кончиками пальцев обожжённой руки по спутанным каштановым прядям; Кевин, зажмурившись, потянулся вслед ласкающей ладони.

Быть может, лучше было бы всё же, если бы Кевин затаил обиду, но не научился убивать.

– Спокойной ночи, солнышко, - шепнул Гарри.

– Так говорила тётя Сесилия, - сонно пробормотал Кевин; в успокаивающем зелье был и снотворный компонент.
– Она всегда укладывала меня спать и так говорила, только последние два года так не делала, потому что я уже большой мальчик…

– Но тебе ведь нравится, когда так говорят?

– Да, - признался Кевин и широко зевнул.
– Я тоже люблю тебя, Гарри. Очень-очень.

Гарри задумался над ответом, но Кевин уже спал. Во сне пальцы, стискивавшие здоровую руку Гарри, разжались; едва заметная морщинка на лбу разгладилась, сжатые губы слегка разомкнулись. Гарри осторожно встал, задёрнул полог и бесшумно вышел из спальни в гостиную.

– Заснул?
– Фред, придирчиво изучавший свои заживающие ожоги, поднял голову.

– Ага, - Гарри устало сел на ковёр перед камином и вынул из кармана сигареты. Опытным путём он выяснил, что, если приложить к кусочку пергамента лист мяты и лист табака или хмеля, то трансфигурированные из этого всего сигареты получаются вполне сносными, не хуже маггловских. Ещё он собирался поэкспериментировать с листьями вишни и еловой хвоей, но это было не к спеху.
– Чёрт, знал бы, что так будет - сам бы разделался с хоркруксом, плевать, что я не гриффиндорец…

Держать сигарету забинтованными пальцами было неудобно, и Гарри перехватил её левой рукой.

– Зато, по крайней мере, ты знаешь о страхах Кевина, - заметил Джордж.
– Теперь они не вылезут неожиданно…

– Но они всё равно вылезут, не так ли?
– вздохнул Гарри.
– Я не знаю, какими словами назвать мистера и миссис Диггори… я понимаю тоску по Седрику, это их сын, он был замечательным… но, мать твою, о живых детях кто будет думать?! Элвис Пресли?

– Кто такой Элвис Пресли?
– не понял Джордж.

– Маггловский певец, - Гарри глубоко затянулся и выдохнул чуть зеленоватый дым.
– Как можно было так нырнуть в своё горе, чтобы не сообразить за два года, что Кевин чувствует себя брошенным? Может, они потихоньку сошли с ума из-за смерти Седрика? Или Кевин и правда был для них обузой?

– Кто знает, - Фред убедился, что ожоги рассосались - мадам Помфри не оставляла надежд убедить Гарри стать колдомедиком и охотно делилась с ним секретами своего ремесла - аккуратно стёр следы мази с покрытой нежной новой кожей ладони и кинул бинт в огонь.
– Теперь он с тобой… конечно, дядя и тётя могут всё ещё претендовать на него, но тебя, по-моему, он уже любит больше.

– Может, и больше… но он явно не поверил до конца, что он для меня не обуза. Не представляю, что надо сказать, чтобы убедить его…

– Самое главное - не дать ему повода усомниться в своей нужности, - Джордж размотал свой бинт, скомкал и бросил в огонь.
– Он обязательно будет искать подтверждения или отрицания…

– Как-нибудь справлюсь, - неуверенно сказал Гарри.
– Честно сказать, до этого года мне ни о ком не приходилось заботиться…

– Всё когда-нибудь бывает в первый раз, - ухмыльнулся Фред и встал с кресла.
– Мы все трое в копоти, между прочим. Кто-нибудь, кроме меня, собирается пойти умыться?

– Мне вообще не помешает хороший душ, - признал Гарри, поднимаясь на ноги.
– Но через спальню я в ванную не пойду. Не дай Мерлин, разбужу Кевина… лучше всего пойти в ванную старост.

– Там сейчас наверняка никого нет, - Фред хитро сощурился.

– И мы трое никого не стесним, - закончил Джордж, улыбаясь.

Гарри взглянул на них и улыбнулся. Пусть с чёрными полосами копоти на лицах, лохматые, в мятой одежде - так или иначе, они были самыми желанными людьми на Земле.

Ещё на пятом курсе, только-только получив значок с буквой «С», Гарри изучил во всех подробностях ванную старост. Помимо бассейна, где на четвёртом курсе он слушал песню золотого яйца, там имелось душевое отделение, делившееся на две части - для девочек и мальчиков. По оценкам Гарри, общая площадь этого отделения могла бы поспорить с пространством футбольного поля. Мыться здесь было забавно, но Гарри всё же предпочитал бассейн, потому что когда с потолка лились горячие струи воды с пеной, создавалось впечатление, что это такой необычный дождь. Гарри не нравилась непогода. Но сейчас он и думать забыл об этой своей ассоциации.

Его ожоги только-только затянулись, когда они трое, толкаясь локтями и шёпотом перешучиваясь, вошли в ванную старост; пропитавшийся мазью бинт полетел к кроссовкам, носкам, джинсам и свитеру, из которых Гарри выскользнул, как змея из сброшенной кожи.

– Кажется, ты похудел, - Фред расстегнул свою рубашку.

– Мне уже некуда худеть, - Гарри потянулся, встав на цыпочки; тёплые, восхищённые взгляды близнецов он чувствовал кожей, не оборачиваясь. Ему доводилось ловить от других волны и похоти, и робкой влюблённости, и фанатичного поклонения - но никогда и ни от кого не исходило такой тёплой и надёжной любви, как от близнецов. Они были чем-то вроде тихой гавани, где можно было расслабиться, справившись с очередным штормом.