Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся и языки умолкнут, и знание упразднится.»*

– О, Гарри мой Гарри! Какая прекрасная проповедь! Чья это - самого Иисуса Христа? Или кого-то из его мудрых апостолов? Я уж позабыл Новый Завет вместе с арамейским.

Я теперь, по прошествии многих лет, не очень разбираюсь в вере в Распятого Раба.

– Так называют Господа нашего Иисуса Христа только ненавистники его. Неужели и ты, Северус, ненавидишь Господа?!

– Нет, я называю его так, как принято у нехристиан в… эту эпоху. Конечно же, я знаю легенду клириков о Его распятии, Его символике, жертвенности, наконец. Также знаю я наизусть Нагорную проповедь и десять законов Хумаша. Но большему меня не научили, а сам я и не стремился узнать - только по принуждению Тёмного Лорда изучил я язык, которым написаны три канонических Евангелия из четырёх. Прости, Господи, мне мой грех.

Квотриус, увидев, как оживлённо беседует его Северус с гостем, покинул трапезную так тихо, что только Выфху был свидетелем его ухода.

– Во всём полагался я на предстоятелей волшебных - Мерлина всеблагого и пречестную Моргану - пред Богом, единым для всех - и поганых, и ромеев, и иных народов Ойкумены, и магов тоже. Так приучили меня ещё родители мои, а они занимались моим воспитанием в самом нежном возрасте - до десятилетия.

– Значит ли это, что мне повезло больше в том, что вырос я в маггловской семье, хоть и верующей, как все англичане, напоказ, но всё-таки целых пять раз отвозившей меня в церковь? Не знаю. То дело на их совести. Я же внимал слову Божию, как птенец, алкающий пищи у родителя своего.

– О Гарри, ты тоже умеешь говорить образно. Молодчина парень, а я так недооценивал тебя в Хогвартсе! Поверь, мне искренне жаль.

Так что ты хотел сказать о Рождестве? Здесь, в Сибелиуме, его, как ты понимаешь, не празднуют.

– А мы аппарируем в лес за ёлочкой, небольшой такой, и поставим её, раз нельзя в твоей из-за женщины, то в моей комнате. Будем ходить вокруг неё и…

– И?..

– И, может, ты снизойдёшь до меня в очередной раз и спасёшь шалунишку Гарри от одиночества - такой тяжёлой болезни?

– По болезням у нас мастерица мадам Помфри. Но за неимением оной, почему бы и нет?

– О, мой любимый Северус, это будет моим лучшим Рождеством!

Мне же не везло на Святочных балах. Рон, да упокоит его душу…

– Надо говорить : «Да будет добрым его Посмертие».

– Да приимет его Господь и осенит благостью за его честную дружбу и мученическую кончину. Ты был… там когда Рона пытали?

– Да. Но не будем об этом больше никогда. Ты же хотел рассказать мне о Святочных балах.

– А, да. Рон всё пилил меня насчёт сестрёнки. Да и сама Джинни преследовала меня ещё за месяц до них и вынуждала меня стать её кавалером и на балу. Я так и делал, скрепя сердце.

– Ты… так не любил её?

– Да дело не в самой Джинни! Просто я вообще в Хогвартсе никого не любил. К Рону с Гермионой была дружеская привязанность. Но любить - нет, не любил.

Только в этом времени, будучи рабом, я привязался всем сердцем к Тох`ыму, как к брату старшему. Я полюбил его светлой, братской любовью, да как крепко!

– Тома? Врага своего? Как могло это случиться?

– Я же рассказывал тебе, Северус, о рабской жизни, тогда, ещё на земле х`васынскх`, в походном, не помню, как называется, в общем, маленьком домике из ткани - а-а, шатре. Вот вспомни мои слова и поймёшь, отчего я… так полюбил Тох`ыма. У меня же было полное забытье всего, что поисходило в ином времени, да и у Тох`ыма тоже. Это много позже… Подожди-ка, значит, ты появился здесь в сентябре.

– Да, в сентябре. И я припоминаю твои слова о летних трудных кочёвках, о зимней стуже и голоде, о весенних и осенних дождях, когда вашу землянку заливало водой. Ведь так всё было?

– Так. Итого, я делаю вывод, что воспоминания о жизни из-сна, как я называл приходившие картинки былой жизни - сначала просто пребывания, а после и обучения в Хогвартсе, стали приходить ко мне где-то почти одновременно с твоим появлением здесь, в далёком от кочёвки Х`ынгу, Сибелиуме. Это так, правда?

– Наверное, я же не знал сначала, что появился… здесь в середине - конце месяца девятого. А когда к тебе стали приходить воспоминания, точно неизвестно.

– Послушай, Северус, это очень важно. Племя Х`ынгу приходило на место зимней стоянки к концу сентября, когда ночи становятся холодными и длинными, и х`васынскх` стремятся укрыться от холодов в своём х`нарых`.

Сейчас Снейп не был настроен на серьёзный раговор на эту тему, поэтому отшутился:

– О, мистер Поттер, Вы меня уморите своим х`ыканьем!

– Но я же рассказываю о х`васынскх`, и это так важ… Северус, а где Куотриус? Он покинул нас, говорящих на непонятном ему языке. Должно быть, я попросту не доживу до Рождества. Он убьёт меня раньше. Из-за ревности, правда, почти беспочвенной. Мы же только один раз… при нём поцеловались, да и то, для тебя, Северус, это произошло тогда из-за желания позлить Куотриуса. Я же всё понял тогда. Ты звал целоваться его, а он не захотел. Тогда ты в отместку ему поцеловал меня. Ведь я прав, Северус?