А вон и сам капитан дальнобоя маячит в окне своей рубки! И он не просто таращится на нас из-за штурвала, а склонился над раструбом коммуникатора. Но не кричит в него, а молча застыл в этой скрюченной позе. Он-то чего ждет? Как будто неясно: готовится отдать приказ «Полный вперед!», волнуясь, что опоздает и мы прорвемся.

Нет, вы гляньте на этих кровожадных сукиных детей! И пускай сейчас мы мало чем от них отличаемся, все же наша цель – «Грабь награбленное!» – куда благороднее, чем задуманный Слэггом откровенный грабеж.

– Минутная готовность! – кричу я Гуго и Долорес, а она опять передает мои слова в трюм. – Держаться крепче – будет болтанка!..

Будь мы и впрямь обычными перевозчиками, каких из себя разыгрывали, тут и пришел бы конец нашему путешествию. Но я, предугадав замысел врага, преподношу ему сюрприз. Не сводя глаз с вражеского капитана, я дожидаюсь, когда он прокричит свою команду, после чего сразу выворачиваю штурвал и увожу истребитель на сорок пять градусов вправо. И вслед за этим дергаю рычаг запуска нашего кормового орудия – роторной катапульты-сепиллы…

«Торментор» срывается с места на второй передаче, хотя ему противопоказаны подобные выкрутасы – велик риск повредить трансмиссию. Но либо капитан-южанин знает предел прочности своей машины, либо у него просто нет выбора, поскольку за промах ему пригрозили оторвать голову.

Он все делает правильно. Не измени мы курс, «Торментор» шибанул бы нам в правый борт, между колес, и заблокировал бы не только их, но и трап. Однако когда враг начинает движение, мы, уходя от удара, закладываем крутую петлю всего в двух десятках метрах от его левого борта.

Маневренность у «Гольфстрима» превосходная. Поворотный синхронизатор колесных пар позволяет ему вращаться на месте, словно шавке, гоняющейся за своим хвостом. И не только вращаться. Едва мы пошли на разворот, я дергаю другой рычаг и опускаю раскрученную сепиллу на дорогу. Пружинистые иностальные пластины, что усеивают эту огромную щетку, тут же швыряют назад тучу взрытого ею песка и камней. И как только мы поворачиваемся кормой к дальнобою, этот ураган захлестывает его, обрушиваясь ему на палубы и орудийные площадки.

«Кто не спрятался – я не виноват!» – кричат играющие в прятки дети. То же самое я мог бы прокричать противникам, если бы они могли меня сейчас расслышать. Но шквальный грохот, с каким камни и песок бьют по броне «Торментора», едва позволяет мне расслышать самого себя, когда я ору в коммуникатор Малабоните:

– Свистать всех наверх! Опустить трап!..

Капитан дальнобоя быстро смекает, что его затея сорвалась, и командует «Стоп колеса!». Не сделай он этого, и стартовавший на большой скорости «Торментор» врежется носом в скалы на другой стороне дороги. «Стоп колеса!» – это значит, что как минимум несколько секунд враги простоят без движения. И нам непременно нужно этим воспользоваться.

Не выключая сепиллу, я иду на второй круг, вновь обдавая песком и камнями. Вертящийся «Гольфстрим» движется на невысокой скорости, от чего сепилла обрабатывает «Торментор» не бегло, а достаточно основательно. Слэггу и его банде приходится хочешь не хочешь суматошно искать себе укрытия. Какими бы матерыми вояками они ни были, увернуться от града булыжников им не под силу. Возможно, они все-таки успели выстрелить по нам из баллестирад. Да только напрасно – их снаряды не могут прорваться сквозь порожденную сепиллой бурю.

А пока я устраиваю на «Торменторе» сумятицу, наш отряд высыпает из трюма на верхнюю палубу. Бегущий впереди Убби кидается к управляющему трапом подъемнику и дергает за рычаг. Гремят, разматываясь, цепи, и тяжелые сходни начинают опускаться прямо на ходу.

Дальнобой не врезался в скалы, но остановился так близко от них, что теперь, прежде чем развернуться, ему нужно сдать назад. Однако мечтавшие загнать нас в ловушку вымогатели сами попадают в западню. Обрушив на них второй ураган песка и камней, я не иду на третий круг, а направляю истребитель прямо на врага. Слэггу может показаться, что я иду на таран, но это не так. Велев Сенатору остановить бронекат, я выкручиваю штурвал влево и на снижающейся скорости подвожу «Гольфстрим» правым бортом к левому борту «Торментора». Так, чтобы наше переднее колесо уперлось в переднее колесо противника.

Вот так-то! Ну и кто здесь теперь самый хитрозадый?

Отныне дальнобой не может ни двигаться вперед, ни сдать назад. И когда наш опускающийся трап падает на бортовое ограждение дальнобоя, оба бронеката уже стоят на месте как вкопанные…

…Но тишиной на перевале и не пахнет. Эхо грохота еще не утихло, как его сменяет топот и рев нашего ринувшегося в атаку отряда. Байган Нобунага, Горластый Басим и их головорезы бегут за северянами по трапу и орут с таким остервенением, что не хотелось бы мне очутиться у них на пути. И если команда «Торментора» не желает вступаться за захватчиков, ей следует или спрятаться, или прыгать за борт и спасаться бегством.