– Это правда, – согласился Антон. – По инструкции, потеряв с нами связь больше чем на два дня, руководство обязано выслать команду спасателей. Даже если других оснований для беспокойства нет.

Повар поморщился от боли в простреленном боку:

– Не скажу, чтобы вы меня так уж сильно успокоили, – заговорил он недовольным голосом, – но, по крайней мере, теперь я смогу расслабиться и немного поспать.

– Думаю, нам всем нужно расслабиться, – сказал на это командор Беглов. – Антон, Альберт, давайте уберем тело Тучкова в морозильную камеру и вернемся в кают-компанию.

Антон усмехнулся:

– Хорошая идея. У меня есть компакт-диск с голливудскими комедиями. Предлагаю открыть пару бутылок вина и устроить коллективный просмотр.

Шесть пар глаз холодно и недоуменно уставились на него. Васильев дернул плечом и раздраженно пояснил:

– Шутка. Просто шутка.

В кают-компании стояла тишина. Никому не хотелось ничего говорить. Круглов смотрел какой-то фильм. Командор читал журнал и пил зеленый чай, которого, казалось, мог выпить ведро. Доктор Кон мирно дремал в кресле. Метеоролог Ветров сидел за столиком с паяльником в руке и чинил какой-то прибор. Оператор Иван Рогов листал невесть откуда взявшийся потрепанный комикс, а Ульяна устроилась на диване и погрузилась в свои мрачные мысли.

Так прошло полчаса. Затем Антон, который все это время что-то записывал в тетрадь, поднялся с места, взял с тумбочки пульт от телевизора и нажал на кнопку отключения звука.

Повар Круглов стянул наушники, повернул голову и удивленно уставился на программиста.

– Ты чего?

– Я полагаю, нам нужно кое-что обсудить! – громко объяснил Антон, глядя не на повара, а на командора Беглова.

Тот отложил журнал и вопросительно посмотрел на Васильева.

– Командор, – снова заговорил Антон, – когда прибудет помощь, нас всех заставят давать показания.

– Да уж как пить дать, – подтвердил доктор Кон, выходя из дремы.

– После всей этой суматохи на нас так сильно насядут, что мы можем и сломаться. Парни из ФСБ умеют прессинговать.

– О чем ты? – вскинул бровь Беглов. – Кто нас будет прессинговать? И зачем?

Антон прищурил холодные светлые глаза.

– Нас будут допрашивать, – сухо проговорил он. – И вместе, и по отдельности. А теперь представьте себе на минуту, что будет, если наши показания не совпадут.

Широкий лоб командора Беглова прорезали резкие морщины.

– С какой стати не совпадут?

– С такой, что все мы люди, командор. А человек склонен путать и забывать.

– И что же ты предлагаешь?

Антон обвел присутствующих мрачным взглядом.

– Я предлагаю подготовить версию событий. Одну на всех. Чтобы потом, когда нас будут до-прашивать, в наших рассказах не было никаких расхождений.

Командор потер пятерней черную бороду.

– Ну, допустим… – задумчиво пробормотал он. – Допустим, что ты прав. И какую же версию событий ты предлагаешь? И оставишь ли ты в своей версии нападение на начальника станции?

Антон слегка покраснел.

– Командор, я…

– Да, и как насчет пыток? Кажется, ты собирался резать меня ножом.

Несколько секунд Васильев молчал, а потом сухо проговорил:

– Не думаю, что ретивым псам из ФСБ о данном инциденте следует знать. Это – наше внутреннее дело, и к гибели Парникова и Тучкова оно не имеет никакого отношения.

– Гм… Значит, такова твоя точка зрения. – Командор холодно и насмешливо прищурился. – Но давай спросим остальных. Круглов, что ты думаешь о предложении Антона?

Повар посмотрел на командора угрюмо:

– Мне это не подходит. Ведь тогда придется сказать, что никто в меня не стрелял, а царапину на боку я получил чисто случайно – когда брился тупой бритвой.

– Значит, ты за правду?

– Да. Нужно рассказать все как на духу. Если я буду говорить по заученному, то быстро собьюсь и что-нибудь обязательно напутаю.

– Признаться, и я тоже, – вклинился в разговор метеоролог Ветров. – Если стану врать, тоже могу что-нибудь перепутать. И потом, люди, которые будут нас допрашивать, – профессионалы в своем деле. Они легко отличат заученную версию от реальных воспоминаний.

Командор перевел взгляд на доктора Кона:

– А вы, док? Как насчет вас?

– Я за правду, – ответил медик, дымя трубкой. – Как написано у классика, «правду говорить легко и приятно».

Беглов снова взглянул на Антона.

– Видишь? Народ тебя не поддержал, – насмешливо сказал он.

Васильев помрачнел и угрюмо сдвинул брови.

– Зря. Когда эти церберы возьмутся за вас всерьез, вы вспомните мои слова. Но будет уже поздно.

– Антон, вы говорите так, будто уже имели с ними дело, – заметил метеоролог.