В руке зажатый микрофон – змеею ядовитой —

К нему по сцене вьётся шпур – и вот тогда

С Библейским словом Правды через свет софитов

Поэт бесчестность заклеймил позором навсегда.

Душой Бессмертной Правду изливая

Струей, уничтожающей сатрапов сброд,

Он, через стену лжи к свободе продираясь,

Нашел ее у Бога – «не наоборот».

Как вернуть, возвратить мне из снов

Все минуты ушедшего счастья,

И безмерную Вашу Любовь,

Что спасала меня от ненастья.

Материнскую руку – крыло,

Что мои прикрывало невзгоды,

Нежность в ваших глазах, что теплом

Согревала меня в непогоды.

И отцовский мужской разговор,

Что боялся я слушать отчайно,

С ним хотелось вступить часто в спор,

Как хочу я услышать случайно.

Годы шли и менялись Мои

Хоть хотели казаться моложе.

Но не скрыть им своей седины

И морщин, вроде, больше – похоже.

Годы мчатся – все чаще назад

Я смотрю, вспоминая в тревоге,

Как же часто – родительский взгляд

В беспокойстве стоял на пороге.

Из деревни милой отголоски

Слышу я вечернею порой.

От реки я слышу рыбьи всплески

Как мне хочется к тебе – домой.

Босиком по травке ранней зорькой —

Как асфальт я видеть не хочу! —

Пробежаться к коням на пригорке,

Что с ночи пасутся к вечеру.

Посидеть бы хоть немного с пастухами,

Что на ватниках прокуренных лежат.

Слушать этот разговор часами,

Тот, что мать родную матерят.

Ощутить родимый дым махорки

От простых, приветливых ребят.

С наслаждением на этом на пригорке

Побывать как много лет назад.

Вы – «мечты-мечты, где ваша сладость»,

Пастухи и рыбьи всплески на реке

Где-то там вдали давно остались

Пульсом учащенным на руке.

Песочные часы – какая тайна в вас,

Какая тайна в вас великая сокрыта.

Об этой тайне расскажу сейчас,

Пока живу – плитою не накрытый.

Когда был молод, медленно песчинки вниз

Струились тихо, время отмеряя,

Душа моя стремилась птицей ввысь,

Я жил любовью, времени не замечая.

Прошли года, мне показалось вдруг.

Песчинки вниз быстрее побежали.

Сужался круг друзей и круг подруг,

Песочные часы все больше раздражали.

Прошли года, мне показалось вдруг,

Что горлышко часов расширилось намного.

Песок потоком вниз, и никого вокруг,

Лишь звезды ближе светят одиноко.

Но знаю я, что Фауста не повторю судьбу,

Черт побери – пусть разобьются вдребезг

Часы песочные – что жизнь отмерили мою —

В геенне огненной сгорят быстрей, чем вереск.

Часы песочные – ведь я проверил вас.

Действительно в вас горло стало шире.

Там время, что на 70 ушло за час,

Оставив одного стоять в пустыне.

Листопад-листопад, под ногою шуршащий,

Теплым золотом листьев в просиненном дне,

Листопад-листопад пред зимой предстоящей,

Душу мне холодишь – непокой на Душе.

Багрецом, бабьим летом меня не согреешь,

Обещаньями щедрыми – ты меня не проймешь.

Осень милая, может, успеешь

Мне вернуть. Что потеряно, то, что жалко до слез.

Соверши это чудо, верни то, что было,

Той щемящей весной, той прекрасной порой,

Ты коварно, предательски быстро сменила

Изумрудные листья в желтый лист под ногой.

В том далеком «Тогда» под дождем листопада,

Когда осень уходит в первый снег по зиме,

Мы бродили вдвоем – отдыхать нам не надо.

Лишь веселье и радость у нас на душе.

В нашем близком «Теперь» – среди вьюг и метелей,

По знакомым тропинкам идем, как всегда.

Мы с Любовью втроем – мы с тобой поседели,

Ну, а спутница наша, как всегда, молода.

И к тому, что «Потом» – все по той же дорожке

Под названием Жизнь – мы идем не спеша.

И «Потом» шепчет нам, может быть, понарошку,

Там не будет ни осени, лета, зимы и весны никогда.

Россия-мать – таинственная сторона,

К тебе приковано всемирное внимание,

На шаре на земном та исполинская страна,

С историей и мира, и войны —

историей нечеловеческих страданий.

Четыре с половиной с севера на юг ты заняла,

А с запада к востоку все двенадцать тысяч одолела,

За тысячу прошедших лет ты всех врагов смела,

В движенье ко Христу предела не имела.

Могучих рек течением покрытая страна,

Сибирским своеволием ты славилась от века.

Стоят кедровые могучие привольные леса,

Зверьем, грибами и орехом оделяя человека.

Сапфирами в могучих тех таинственных лесах

Красуются озера, в тростниковом обрамленье отражаясь.

Летят над ними друг за другом облака,

В них в фантастических фигурах вдруг преображаясь.

В охре бесчисленных прокошенных полей

Снопы ржаные, перевязанные пряслом,

В июльские жары трудился русский человек

И поливал свою он землю потом не напрасным.

Такие разницы температур в ней прижились,

И в них там множество народов проживали,

Там чукчи при пятидесяти семи минусовых,

На юге при пятидесяти градусах жары детей рожали.

Зверей на ней количества не сосчитать.

Медведь и соболь запросто столкнутся,

А чернобурок и песцов там не пересчитать,

И от лосей и кабанов, бывало, и не увернуться.

А в перелетные поры там днем темно

От гусей, уток – перелетных пташек.

В полях перепелов полным-полно,

Не считаны они, их больше, чем букашек.

А соловьи в той милой среднерусской полосе,

Таких оркестров не бывает сроду,

По ивнякам на озере иль на реке

На сотни километров оживляли курскую природу.

О, соловей, тебя непостижимым даром

Господь и Ангелы сумели одарить.

И голос Каллас в горлышке твоем звучит, и не задаром

Колоратуру высшей пробы можешь ты дарить.

Частенько человеку русскому не надо и сетей,

Входи с берестяным лукошком прямо в воду,

И раков, рыбу черпай тем лукошком поскорей,

Пока не уползли обратно, и грузи их на подводу.

В богатстве необъятном утопала там земля,

Руды и золота запасов без конца и края.

Бывало, из-за стаи осетров по Волге лодка не плыла,

Часами застревая в этой рыбной стае.

Подворье русское веками было создано упорнейшим трудом,

Кормилиц пара – и лошадок двое – пахотные гривы,

Да свиньи с живностью кудахтали, мычали, блеяли кругом.

Иконы по углам с лампадкой вечною светили.

Так искони в сословиях страна огромная жила,

И всяк сверчок знал свой шесток с рожденья,

К молитве в церковь собиралась вся крестьянская семья,

Надев все лучшее, что есть, по воскресеньям.

Недаром ведь наш Пушкин написал в былые времена,

Что несравненно лучше доля по России крестьянина,

Чем западная, та, которая во Франции и Англии была —

На этом зиждилась всегда Земли российской сила.

Но без труда не вынешь ты и рыбки из пруда,

И жизнь была тяжелой, в поте и дорогах,

Но пропитание достойное давала всем она

При вере в Бога, в радостях, печалях и тревогах.

Итак, приступим. Вот такой была страна,

Бесчисленные племена в которой проживали,

Теперь пойдем вперед из древней старины,

Пойдем вперед в туманные России дали.

Убиты и рассеяны-распылены.

Казалось бы, исчезли навсегда из были.

Но Души их нам светят звёздами вдали

Из мироздания, что создано из звёздной пыли.