Гарри перелил готовое зелье в пузырёк, который полагалось сдавать, и сел, уткнувшись лбом в сложенные на парте руки. Бумкнул колокол, но Гарри не двинулся с места.
– Гарри, мой мальчик… - нервно позвал Слагхорн, когда все остальные вышли. – С Вами всё в порядке?
Гарри слегка повернул голову вбок, чтобы говорить не со столешницей.
– Мне плохо, профессор, - тихо ответил он.
– Что у Вас болит, Гарри? Я дам Вам зелье…
«Нет, не надо обезболивающего!»
– Зелье не поможет, профессор, - Гарри зажмурился, выстраивая линию разговора на несколько реплик вперёд. – Это… это не физическая боль.
– Вас что-то гнетёт? – нервно осведомился Слагхорн, мелкими шажками отступая к двери. «Врёшь, не уйдёшь…»
Гарри сполз со стула на пол, обхватив руками колени и не поднимая лица.
– Простите, сэр… - прошептал Гарри, так что Слагхорну, чтобы разобрать слова, невольно пришлось подойти ближе. – Простите, что я так расклеился. Просто… просто это так ужасно… все эти смерти… люди умирают из-за меня… я подумал, что ещё не так давно Блейз бок о бок со мной варил зелья…
«* * * * * , я себя ненавижу… Блейз, прости, пожалуйста…»
Слагхорн молчал, и Гарри продолжил свою линию бития на жалость и совесть.
– А моя мама… профессор, Вы ведь помните её? Я совсем не помню… - Слагхорн сделал шаг к Гарри, не зная толком, что делать. – Вы знали её, любили её… знаете, профессор, я часто вижу это в кошмарах: крики, вспышки зелёного света… мой отец умер первым. Вы знали об этом, профессор?
– Нет, - тихо ответил Слагхорн.
Гарри медленно поднял лицо, искаженное словно бы болью, а на самом деле - стыдом. «Чем менее похоже на Риддла я буду себя вести, тем лучше».
– Вольдеморт убил его, переступил через труп и подошёл к маме. Он сказал ей убираться с его пути…он сам говорил мне, что она могла не умирать. Но она не сбежала. Она не хотела, чтобы он убил меня. Она умоляла Вольдеморта пощадить меня, но он только смеялся…
– Довольно! – не выдержал Слагхорн. – Достаточно, мой дорогой мальчик… я слишком стар, чтобы это слышать. Почему бы тебе не пойти на следующий урок?
Гарри зябко обхватил себя руками за плечи.
– Я не хотел расстраивать Вас, сэр… Вам ведь нравилась моя мама?
– Я помню её… - сдавленно сказал Слагхорн. – Она была такой смелой… такой умной и забавной… её нельзя было не любить…
– Она отдала свою жизнь, чтобы я выжил, - Гарри прикусил щёку изнутри, чтобы резкая неожиданная боль заставила глаза заблестеть ярче от непролитых слёз. – Выжил, чтобы убить Вольдеморта. Потому что я Избранный.
– Избранный? – эхом повторил Слагхорн.
– Да, - твёрдо сказал Гарри. Важно было не переборщить с хныканьем. – Я Избранный, и я убью его.
– Да, конечно… - пробормотал Слагхорн, глядя Гарри в глаза - глаза Лили, яркие, блестящие, требующие, умоляющие, тоскующие, гневные, повелительные, завораживающие. – Но, мой мальчик…
– Знаете, профессор, если Вы не дадите мне то воспоминание, её смерть будет напрасной.
Колокол возвестил о начале следующего урока. Любопытные начали заглядывать в класс Зельеварения, но Слагхорн пресёк это. «Пусть теперь попробует сбежать, с занятия-то».
– Я ничего от Вас не требую, - продолжил Гарри спокойно. – Но…
Гарри выжидательно замолк, давая Слагхорну возможность реплики.
– Ты фактически просишь помочь тебе… уничтожить того, который… - Слагхорн забыл о «Вы», но Гарри не был в претензии.
– Того, который убил Лили Эванс, - закончил Гарри. – Он ничего не узнает о Вашей помощи, если Вы не хотите. Я даю Вам слово.
«Вот только не знаю, как сдержать, но об этом подумаем потом».
– Я… не горжусь тем, что сделал, - голос Слагхорна дрожал, и Гарри понял, что сломал его. – Я до сих пор думаю, что это была ужасная ошибка…
«Чес-слово, проще было бы наложить Империус…», - импровизированный цирк начинал надоедать Гарри.
– Если Вы поможете мне, это разом перечеркнёт всё, - уверенно и твёрдо сказал Гарри. – Одно движение палочки перечеркнёт все годы, что Вы мучились чувством вины.
Слагхорн какое-то время смотрел на Гарри, не обращая внимания на озадаченный шум под дверью.
– Ты… обещаешь? – прошептал он.
– Я дал слово, - напомнил Гарри. – Я не нарушаю своих обещаний. Никогда.
