– Ты ещё слишком юн, Гарри, чтобы понять, насколько ты особенный потому, что умеешь любить, - Дамблдор изучающе смотрел на Гарри.
– Это чудесное качество…

«А если снять с моих ушей лапшу, так будет и ещё чудесней. Ох, недоговариваете Вы что-то, господин директор…»

– И учти, Гарри - пророчество имеет значение только потому, что Вольдеморт ему поверил и решил убить тебя, пока ты не смог его убить. Он сам создал себе злейшего врага…

Гарри прослушал вдохновенную тираду Дамблдора на тему чудесности любви, необходимости убиения Вольдеморта и многих других не особо интересных вещей. «Да убью я его, убью, нечего так старательно агитировать… обещал же».

– Сэр, а как дела у Сириуса?

Дамблдор резко смолк.

– Сэр?
– Гарри тревожно взглянул Дамблдору в глаза.
– Что с Сириусом?

– Он нашёл Петтигрю, - ответил директор наконец.
– Но, к сожалению, не сумел доставить его правосудию.

– Он… мёртв?

– Петтигрю - да. Сириус ранен, но ничего серьёзного.

– Где он?
– «В Сейнт-Мунго приговорённого к Поцелую преступника не отправят…»

– Здесь, в Хогвартсе. Я доставил его сюда сегодня ночью. Мадам Помфри разместила Сириуса в отдельной палате, защищённой специальными чарами.

– Сэр, могу я к нему прийти?

«А запретите - всё равно приду».

– Да, Гарри, можешь. Пойдём.

«А если бы я не спросил, то никогда бы и не узнал ничего, так?»

На «ничего серьёзного» раны Сириуса не походили, на взгляд Гарри; яркий, ещё не заживший до конца широкий шрам пересекал левую щёку, правая рука была от пальцев до середины плеча зафиксирована с помощью Ferula. Другие повреждения, по всей видимости, прикрывало одеяло, потому что попыток встать Сириус не делал, а зная его характер, можно было смело утверждать, что дело не в распоряжениях мадам Помфри.

– Привет, Сириус, - Гарри проскользнул в палату, прикрыв за собой дверь - Дамблдор и медсестра остались за дверью.
– Как ты?

– Гарри?
– Сириус кривовато, слабо улыбнулся.
– Я не думал, что ты придёшь…

– Я пришёл сразу, как узнал, - Гарри присел на стул у кровати Сириуса.
– Как ты себя чувствуешь?

– Жить буду… слушай, Гарри, что у меня со щекой? Мадам Помфри её регулярно мажет какой-то дрянью, а зеркало не даёт…

– Шрам. Вот такой, - Гарри провёл кончиком пальца по здоровой щеке Сириуса от скулы до подбородка, обозначая размеры шрама.

– Понятно… как ты думаешь, Луни будет меня и такого любить?
– усмешка Сириусу не далась - шрам был решительно против какого бы то ни было выражения лица, кроме печальной угрюмости.

– Думаю, да, - Гарри осторожно погладил шрам раскрытой ладонью. Чем бы его ни мазали в прошлый раз, оно успело впитаться, и ощущалась только кожа, прохладная и гладкая, пересечённая горячей неровной отметиной.
– Он тебя ничуть не портит.

– Шрамы украшают мужчину?

– Не знаю, украшают или нет, но мои собственные ещё никогда ни для кого не были помехой, - Гарри пожал плечами.
– К тому же у Ремуса у самого полно шрамов…

– А ты откуда знаешь?
– удивлённо спросил Сириус.

«Видел».

– Он рассказывал, что когда бывал в Визжащей хижине и превращался, то кусал и царапал сам себя, потому что зверь требовал крови, и потом оставались шрамы, - «тоже правда».

– А-а… а как у тебя дела?

Гарри вздохнул.

– Так себе. Эта война… я каждый день открываю «Пророк» и жду, что они напишут: Министерство захвачено, Вольдеморт у власти… но он пока сосредоточился на других странах, Франция и Польша уже окончательно под ним. И знаешь, иногда печатают статьи за авторством подполья этих стран, дохленькое там такое подполье, что они могут против Вольдеморта… и они там все надеются на знаменитого Мальчика-Который-Должен-Убить-Злого-Лорда, смешно, да?

– Не очень-то, - сочувственно сказал Сириус.
– Но им больше не на кого надеяться…

– Своя голова на плечах должна быть, - проворчал Гарри.
– Сириус, а почему ты убил Петтигрю, а не схватил?

– Я бы не сказал, что он так уж жаждал, чтобы его схватили, - скривился Сириус.
– Он был активно против, этот крысёныш, и успел позвать на помощь парочку приятелей с такими же симпатичными татуировками на руках… пока я с ними разбирался, он превратился в крысу и собрался свалить. Я достал его Ступефаем, но на крыс Ступефаи, оказывается, действуют слишком радикально. Ты не в претензии, Гарри, что твоего крёстного никогда теперь не оправдают?

Гарри проклял про себя Дамблдора, который пятнадцать лет назад не удосужился даже проверить, действительно ли Сириус виновен - а уж с его-то влиянием можно было потребовать хотя бы допроса с Веритасерумом!

– Никаких проблем, Сириус. Когда я убью Вольдеморта, тебя оправдают по одному моему слову.

– Думаешь?

– Они решат, что себе дороже со мной связываться, - улыбнулся Гарри.
– А до тех пор где ты будешь? Дамблдор ещё ничего об этом не говорил?

– Пока нет. Наверно, опять буду сидеть на Гриммаулд-плейс и ругаться с портретом мамаши, - Сириус закрыл глаза.