– Зови, если понадобится.

– Сев, - Гарри ловко отсыпал горсть пороха и мимолетом ответил на поцелуй, - самое ценное, что есть в моем кабинете, это восемь мягких игрушек, потому что за них мне обещали кое-что оторвать.

Бросив горсть пороха в камин, Гарри шагнул туда сам и переместился в Атриум.

В конце концов, если бы случилось что-нибудь по-настоящему серьезное, об этом бы узнал Пастор.

Под Чарами Бесшумной походки (спасибо своему ненаглядному) и Неприметности Гарри подкрался к двери собственного кабинета, ощущая себя или героем дешевых приключений, или самим собой пару лет назад, копирующим дело Северуса.

Из-под двери еле пробивался свет - одного или двух светильников, сначала и не заметишь. Гарри прислушался. Шагов не доносилось, звука ломающегося сейфа тоже. Вместо этого Гарри с удивлением услышал голос Люциуса.

– Как у вас это так легко получается, хотел бы я знать...
– задумчиво бормотал тот.
– Я знаю, что это сказали вы. Вы ведь здесь?.. Ответьте, как вам удается так легко прощать?

– О, Люциус, - ответил собеседник - сердце Гарри подпрыгнуло - не может быть!
– Ты должен меня извинить, но мне сложно серьезно обижаться на тебя после того, как я спасал твои волосы от разъяренных лукотрусов.

Нет. Гарри не ошибся. Люциусу отвечал Дамблдор. По его голосу можно было даже представить такую знакомую хитроватую и умиротворенную улыбку...

– Значит, вы все еще видите в нас детей?
– с легкой неприязнью спросил Люциус.

– Ну-у, - ответил Дамблдор, - полагаю, что лет через семнадцать-двадцать ты вполне меня поймешь. И, знаешь ли, в такой позиции зачастую больше плюсов, чем минусов. Однако и увлекаться не стоит. Но ты прекрасно справишься. К тому же, с самым сложным ты уже справился. И, надо сказать, я не справился бы лучше... И я надеюсь, что ты уже услышал ответы на свои вопросы, потому что один молодой человек, который, как я понял, является хозяином этого кабинета, стоит за дверью, - лукаво закончил Дамблдор.

– Вот как, - предвкушающе сказал Люциус.

Гарри нахмурился и, поскольку дальше скрываться было бесполезно, распахнул дверь и шагнул в кабинет с палочкой наизготовку.

– Вы знаете, что я могу арестовать вас, не сходя с места?
– поинтересовался Гарри, обращаясь к Люциусу.

Тот усмехнулся:

– На самом деле не можете, Гарри. Вы можете только подписать приказ о моем аресте. Как плохо быть Главой Отдела правопорядка и не знать законов.

– Как жаль, что вы слишком полагаетесь на закон, - парировал Гарри.
– Или вы не помните, что в нашей стране все равны, но некоторые ровнее?

Люциус насмешливо развел руками, совсем как Северус иногда, и прошествовал к выходу.

– Как же можно об этом забыть?
– ядовито спросил Люциус.
– Вы не позволяете простым смертным такой роскоши, Гарри. Мы каждый день должны быть готовы...
– Люциус по кругу обошел Гарри, останавливаясь около двери, - к небольшим сюрпризам с вашей стороны. Например, вам наскучит привычное, и вы захотите чего-нибудь нового, почувствовать себя в чужой шкуре, например...

Гарри раскрыл рот, но смог только выдавить из себя что-то, что подозрительно напоминало блеяние. Уши наверняка покраснели.

Люциус улыбнулся:

– Не думайте, что можете без зазрения совести пользоваться всеми моими частями тела. К некоторым из них доступ весьма ограничен. Передайте мой привет Пастору, - Люциус скользнул за дверь.
– И меньше крутитесь перед зеркалом.

– Ну тогда спасибо за помощь, - ядовито пробормотал Гарри.

Он растерянно проводил старшего Малфоя взглядом. Да, один-один... Гарри никак не подозревал, что о его экспериментах станет известно.

Со стороны картины донесся негромкий всхрап. Гарри мог поспорить, что на самом деле это был замаскированный смешок.

– Прекратите смеяться, - сказал Гарри, оборачиваясь.

– Что ты, мальчик мой, и в мыслях не было, - успокоительно произнес нарисованный Дамблдор, при этом неоднозначно улыбаясь.

Гарри покосился на дверь, затем, раз уж выпала такая возможность, плюхнулся на свой стул и уставился на картину.

Уши все еще горели, вместе с щеками.

– Так вот кого мне повесила Дилекта, - пробурчал Гарри.

Нет, само собой, видеть Дамблдора было чудесно, даже на портрете, но как не вовремя!..

– Вы здесь?
– спросил Гарри, подперев лоб ладонью.

– Насколько ты можешь видеть, - мягко ответил Дамблдор.

– К сожалению, я могу видеть далеко не все, что мне хотелось бы, - сказал Гарри.
– Я спрашиваю не о портрете.

Нарисованный Дамблдор недоуменно развел руками.

– О, мой мальчик, присутствие - весьма тонкая вещь...

– То есть вы все-таки здесь, - Гарри взъерошил себе волосы и вздохнул.
– Жаль, что не могу предложить вам чая.

– Ты вполне можешь насладиться чашечкой чая сам, - сказал Дамблдор.
– А меня и в самом деле сейчас интересуют более тонкие субстанции.