– Василиск, - произнес пароль профессор.

Молодой человек на портрете равнодушно кивнул, проход медленно открылся. Волшебники вошли в гостиную. Поттер с интересом осматривал помещение. Салазар прошел к шкафчику с напитками и стал там что-то химичить. Гарри нерешительно застыл у дверей. Последний месяц Слизерин был каким-то странным. Не то чтобы он позволял себе лишние грубости по отношению к нему, но исчезла теплота из глаз, появилась резкость в речи. Словно Рыцарь на что-то обиделся. Да и странное отношение к Малфою... Салазар почему-то невзлюбил Драко еще с начала года, но в последний месяц его неприязнь стала намного больше. И Гарри совершено этого не понимал.

– Присаживайтесь, Господин, - предложил Салазар, не оборачиваясь.

– Нас никто не услышит?
– настороженно поинтересовался Поттер, устраиваясь в одном из кресел напротив столика, который расположился в центре комнаты.

– Нет, я знаю несколько полезных заклинаний, которые помогают обезопасить себя, - шатен подошел к юноше и протянул ему бокал с полупрозрачной жидкостью.

– Шампанское?
– удивился Гарри, наблюдая за тем, как Слизерин садился на диван и подкладывал под спину подушки.

– За Хэллоуин, Господин, - Салазар невесело усмехнулся и пригубил напиток.

Гарри внимательно посмотрел на основателя школы Хогвартс и отставил бокал.

– Что-то случилось, Салазар? Ты странно себя ведешь.

– Да, так, не обращайте внимания, Господин.

– Салазар, - тяжело вздохнул Поттер.

Хоть по правилам Слизерину и следовало обращаться к юноше как к своему повелителю, но Поттер предпочитал ласковое «Гарри» холодному «Господин», по крайней мере, в исполнении Салазара.

Молодой человек печально посмотрел на старшего волшебника. Он действительно не знал, что могло случиться с ним. Винные пары кружили голову, так хотелось сделать то, о чем Гарри мечтал уже целый месяц. Поттер вылез из кресла и перебрался на диван к Слизерину. Тот посмотрел на него непонимающе. Гарри мягко улыбнулся и обнял его, прижавшись щекой к плечу.

– Гарри?
– неуверенно пробормотал Салазар, осторожно поглаживая спину прижавшегося к нему юноши.

– Я так скучал, - прошептал ему в шею Поттер.

Какое-то время шатен сверлил взглядом стену, наслаждаясь тихим сопением у себя под ухом. А потом резко отстранил от себя юношу. Но не слишком далеко, а так, чтобы было удобнее схватить пальцами подбородок и прижаться к желанным губам своими. И он не обратил внимания ни на удивление в зеленых глазах, ни на хлынувшую на него бурным потоком тьму Господина. Только этот маленький ротик, чуть приоткрывшийся для него, только чужой язык на своих губах. Все это длилось не дольше пары мгновений. А потом Поттер оттолкнул его и вылетел из комнаты. Салазар откинулся на диване и прижал пальцы к своим губам. Идиотская улыбка, вызванная тем, что он наконец-то поцеловал Гарри, сменилась гримасой разочарования оттого, что тот так быстро сбежал.

Последний месяц был для основателя Хогвартса непростым. Главным образом потому, что ситуация была непривычной. Он еще никогда не чувствовал ничего подобного. Желудок сжимался в комочек, стоило Салазару увидеть Гарри. Особенно, если рядом крутился этот... этот... хорек! Да как смел Малфой прикасаться к Господину, смотреть на него так открыто, перемигиваться, перекидываться записками на уроках и улыбаться?! Хотелось схватить паршивца за шиворот и... удушить! Вот так просто, по-маггловски! А Гарри? Ведь он поощрял заигрывания блондинчика! А тот поцелуй на трибунах? Салазар потом три дня штрафовал всех учеников без разбора! Раздражало то, что Слизерин ничего не мог поделать с ситуацией. Закатить сцену ревности? Так ведь у Салазара и Гарри отношений-то любовных никогда и не было, а значит, и никаких обязательств. В таких ситуациях Слизерин жалел, что Гарри - его Господин, а то запер бы мальчишку куда-нибудь подальше от людей, чтобы его никто не видел и никто на него не претендовал!

Ну, как бы там ни было, а первый шаг сделан. После двух с лишним лет ожидания он, наконец-то, поцеловал Гарри... Остается надеяться, что теперь-то Геллерт больше не будет вопить про педофилию, ведь Поттеру уже семнадцать лет.

Здесь приятно пахнет. Это первое, что приходит в голову. Кругом деревья. Ноги утопают в прелой листве. Конечно, а ты чего ждал? Это же лес! Тепло. Осень. Как тебе здесь? Уютно. И куда же ты идешь, позволь спросить? Вперед, как всегда. Вот и просвет между деревьями. Поляна? Нет. Несколько метров ровной лужайки, а потом обрыв. А там, внизу, бушует море. Волны бьются о скалы. И их рев - единственное, что нарушает тишину. Ни криков чаек, ни шороха ветра. Ничего. Носы ботинок свешиваются над пропастью. Но это не страшно. Это приятно. Это возбуждает.

– А тут красиво, - говорит кто-то сзади, в юношеском голосе изрядная доля любопытства.

Он резко обернулся, собираясь наказать нарушителя его уединения. Это мальчишка, хотя нет, скорее юноша. Его лицо размыто. Но видно, что он симпатичный. Лицо знакомое. На молодом человеке черная мантия старинного покроя. Сидит на поваленном дереве, на краю леса, и насмешливо смотрит прямо ему в глаза. Ни капли страха или отвращения перед уродливым лицом. Наказывать его совсем не хочется. Наоборот, хочется быть ближе к нему, говорить с ним. Хочется, чтобы этот юноша улыбался. Молодой человек слегка отодвигается и кивает на место рядом с собой, предлагая сесть. Ну, кто же от такого откажется? Последний тоскливый взгляд на волны, и он садится рядом с юношей.