– Я спал с ней, - признался Драко.

– Ну и как она?
– равнодушно поинтересовался Гарри, слишком равнодушно.

– Неплоха, - ответил Малфой, с любопытством косясь на брюнета.
– Но тебе это неинтересно, да? Тебя не привлекают девушки? Признавайся!

Гарри вскинул брови и насмешливо глянул на слизеринца.

– Я спал и с девушками, и с парнями. Не могу сказать, что я кому-то отдаю свое предпочтение. Насколько мне известно, однополые отношения считаются естественными в магическом мире.

Драко смутился, на скулах выступили едва заметные розоватые пятна.

– Я встречался только с девушками, - пояснил он.

Гарри пожал плечами.

– Каждый выбирает сам.

– Но мне интересно, каково это, целовать другого юношу, - с энтузиазмом сообщил Драко.

Поттер покосился на него с подозрением, но ответил:

– Думаю, Мун тебе с удовольствием все объяснит и даже продемонстрирует.

– А ты?
– блондин игриво хлопнул пару раз ресницами.

– Нет, вынужден отказаться, - Гарри с опаской глянул на собеседника и на всякий случай отодвинулся от Малфоя подальше.

– Отказы не принимаются, - решил блондин и продемонстрировал свои таланты ловца, подтвердив тем самым, что в сборную Слизерина по квиддичу его взяли не зря. Он быстро прыгнул и повис у Гарри на шее, старательно пытаясь поймать губы сопротивляющегося Поттера.

Гриффиндорец вяло отбивался, прекрасно осознавая, что стоит им поцеловаться и остановиться они уже не смогут. На Драко будут действовать Тьма и Сила, которые струились поттеровскому телу. А в Гарри наверняка взыграют гормоны - все-таки у него уже несколько месяцев никого не было, а утренние упражнения в душе не дают желаемого эффекта. И то, что Драко - обалденно симпатичный парень, ситуацию отнюдь не упрощало!

Однако Малфой все-таки был коварным студентом факультета Слизерин, он не только изловчился нащупать губы другого юноши, но еще и вовремя наступил ему на ногу, заставив его приоткрыть рот от боли и удивления. Уже через пару секунд парни увлеченно целовались, забыв о возможных свидетелях, своих сердечных увлечениях и стремительно бегущем времени.

На страничке светской хроники в «Ежедневном пророке» красовалась фотография самодовольной физиономии Златопуста Локонса. Знаменитый писатель, лишившийся всех своих регалий и памяти из-за событий, произошедших в Хогвартсе в связи с открытием Тайной комнаты, провел несколько лет в больнице имени Святого Мунго. Недавно он наконец-то пришел в себя. Локонс вспомнил все события своей жизни и, судя по заметке в газете, опять стал самовлюбленным идиотом.

Салазар отпил немного собственноручно приготовленного глинтвейна из кубка и еще раз внимательно посмотрел на Златопуста. Поверить невозможно, что этот тип побывал в туннеле, ведущем в Тайную комнату. Собственно, когда Слизерин закрывал Тайную комнату, он вообще не рассчитывал, что в нее будет кто-то заходить. Это было просто место, где он мог оставить своего домашнего питомца. Ему было бы трудно путешествовать в компании огромной змеюки. Если бы он действительно хотел избавиться от грязнокровок в школе с помощью своего наследника, то выбрал бы более интересный и действенный способ. В те годы, когда василиска выпускали погулять по замку, рисковали все обитатели школы. Да и вообще, если бы легенда о Тайной комнате соответствовала действительности, Салазар не стал бы располагать вход в убежище в ЖЕНСКОМ ТУАЛЕТЕ!

А уж эта Легенда о Тайной Комнате! Ну, да, Салазар был против того, чтобы принимать магглорожденных в Хогвартс - они же могут выполнять только простейшие заклинания! Стоит потребовать чуть большего приложения магической силы, и грязнокровки становятся бесполезными. Но с чего бы ему понадобилось убивать их, скажите на милость? В конце концов, в каждом обществе должен быть высший и низший классы. Кто-то должен стоять за прилавками магазинов, служить на мелких должностях в министерстве, варить зелья для Святого Мунго. Трудно представить за этими действиями аристократов. Пусть это делают грязнокровки. Салазар был против только того, чтобы дети из низшего класса волшебного общества обучались вместе с детьми элиты. Ну в самом деле, магглорожденные не знают ни традиций, ни манер... Общение с ними только портит чистокровных детей. Но Пенелопа, будучи полукровкой, уперлась, настаивая на принятии в школу всех магических подростков, Кандида и Годрик подержали подругу. Салазару оставалось только тихо ворчать. А потом ему надоело нянчиться с детишками, и он отправился путешествовать...

Слизерин поднялся из уютных объятий кресла и прошелся по комнате.

Он находился в своих апартаментах, профессорам по истории отводилась небольшая башенка близ кабинета истории магии. Здесь было два этажа. На первом располагались маленькая уютная гостиная и кухонька. А на втором - большая спальня, обставленная в золотисто-бежевых тонах, и ванная комната. Башенка находилась на отшибе от остальных и была повернута таким образом, что вид из нее открывался уникальный. То, что было видно из окон Салазара, не было видно ниоткуда в замке, разве что из больничного крыла - слизеринская квидичная трибуна.

Стоя у окна, сжимая в одной руке кубок с глинтвейном, а другой комкая газету, заставляя изображенного на фото Локонса возмущенно попискивать и испуганно размахивать руками, Салазар наблюдал за тем, как некий блондин прижимает к себе и целует некоего брюнета. До трибуны было далеко, и Салазар не мог четко разглядеть лиц юношей, а тем более услышать, о чем они говорили, но он был уверен, что это именно Поттер и Малфой. Профессор отвернулся от окна и яростно швырнул в камин скомканную газету.