– Скинемся, у нас у всех состояния, мечта Мерлина!
– решил Поттер.

– А кто будет покупать? Это же, значит, поставить себя против Дамблдора, - спросил Рабастан.

– Я могу, - предложил Регулус.

– Ты все еще числишься мертвым, - сообщил ему Люциус.
– Кстати, надо уладить вопрос с твоим воскрешением.

– Надо, чтобы этого человека не подозревали в связях с Пожирателями смерти. Но в то же время, это не может быть кто-то из партии Дамблдора, - пробормотал Салазар.

– Давайте я, - предложил Монтгомери.
– Мне никогда еще не предъявлялись обвинения, но я и не в лагере директора.

Предложение Александра было принято и внимательно рассмотрено со всех сторон, когда волшебники закончили обсуждение этого вопроса, Реддл поинтересовался:

– А почему нам просто не использовать Империо?

– Редактора «Пророка», наверняка, проверяют на заклятия. К тому же с этим заклинанием можно бороться. Да и своя газета нам не помешает, - ответил ему Салазар.

Совещание длилось еще несколько часов. Волшебники обсуждали свои будущие действия и возможности, но пока что только в общих чертах. Никаких особых действий от них не требовалось. Разве что Александр полностью вышел из рядов Пожирателей, чтобы быть чистым на случай, если министерство захочет обсудить с ним враждебные к правительству статьи. Тому и Гарри даже удалось убрать с руки Монтгомери Метку. Тут очень кстати пришлось и то, что Макс Монтгомери открыто поддержал Драко, когда информация о «предательстве» Люциуса появилась в прессе. Собрание закончилось только тогда, когда Драко уснул под боком у Поттера. Младший Малфой все время совещания сидел тихо и не совался в серьезные разговоры, он слушал и набирался опыта, но, в конце концов, ему это просто наскучило. Драко выглядел на редкость трогательно, когда спал. Единственный, кого эта сцена раздражала, был Салазар. Его и так трясло от мысли о том, что мальчишки вместе проводят каникулы.

Следующее утро началось для Поттера необыкновенно рано. Уснув вчера еще до ужина, Драко поднялся в шесть утра и разбудил Гарри к раннему завтраку. Устроить пикник на какой-нибудь лужайке в обширном, хоть и запущенном, парке поместья показалось Малфою неплохой идеей. Драко заметил за собой последнее время небывалое оживление, причины которого были ему вполне понятны, учитывая обстоятельства. С тех пор, как он впервые увидел Гарри Поттера, прошло уже шесть с небольшим лет. И все эти годы блондин пребывал от Гарри в зависимости, которая отнюдь не была приятной. Неприязнь Поттера к нему итак причиняла Малфою немало дискомфорта, так за этим оболтусом еще и неприятности скопом толпились, заставляя Драко беспокоиться. А потом он вообще пропал! Теперь Драко мог не только каждый день лицезреть Героя Магического Мира, но тот еще и впервые за все годы общения улыбался ему, беззаботно болтал с ним...

А тот поцелуй на трибуне. Это было просто великолепно! Сначала Драко руководило только желание узнать, не является ли его отношение к Поттеру физическим влечением. Ведь еще на третьем курсе был момент, когда Малфой подозревал в себе влюбленность. Теперь Драко знал, что все дело в магии глаз, но все-таки... все-таки он решил проверить. Гарри сопротивлялся довольно активно. И Малфоя это удивило, хотя он и не показал виду, такой отпор был бы уместен, если бы Поттер предпочитал девушек. Да не может же быть, что именно Драко ему так противен?! Когда он прикоснулся к тонким губам юноши, то сперва почувствовал только вкус недавно съеденной спутником плитки шоколада, потом мягкий, бархатистый язык, в животе что-то задрожало в предвкушении, а дальше... сила, очень много темной силы хлынуло на него бурным потоком, мысли вышибло из головы на раз. Следующим, что он увидел, был Поттер активно хлещущий его по щекам, чтобы привести в чувство. И тогда Драко впервые обратил внимание на то, что Гарри носит перчатки, не снимая.

Юный Малфой не поленился отправить отцу письмо и выпросить несколько книг из семейной библиотеки. Юноша в течение двух недель внимательно следил за Поттером, читал присланные отцом книги, сопоставлял известные ему факты. Гарри все это время старался держаться от него подальше, видимо, опасался еще одного покушения на свою честь. Закончив исследования, Драко обозвал себя слепым болваном и пошел извиняться перед своим Господином. Нет, ну как он раньше-то не догадался?! Слизеринец гадал, знает ли кто-то кроме него и Регулуса о том, что Поттер - глава Темного Ордена. Получалось, что знают как минимум еще двое: кто-то должен был провести ритуал Посвящения. Но кто эти двое? Английская аристократия не пойдет. Они не стали бы Поттера в Орден приглашать, убили бы скорее. В процессе подобных раздумий взгляд Драко все чаще стал обращаться к профессору Саливану. То, что он Рыцарь, было заметно, да к тому же прибыл в Англию одновременно с Поттером и Блеком. К тому же Драко заметил, что Поттер иногда обменивается с преподавателем по Истории Магии значительными взглядами. Если не ожидать их, то и не заметно. Но Драко этого ожидал. Конечно, можно было подумать, что это переглядки двух Рыцарей, но нет. Эти двое явно были давно знакомы.

А какие взгляды профессора достались Малфою-младшему вчера, когда он уснул почти на руках у Главы Ордена! Ревность. Ну, ничего. У него, Малфоя, больше прав на Гарри, чем у кого бы то ни было, даже если это Лорд или сам Салазар Слизерин! Так или иначе, Гарри и Драко всегда будут вместе из-за зависимости Малфоя. Но расчетливость, привитая юноше с детства, требовала еще крепче привязать к себе Главу Ордена и никого не подпускать так же близко. Как Рыцарь, Драко не мог причинить вред Господину или ослушаться его приказа, но отваживать поклонников - это же не значит причинять вред, правда ведь?

В общем, Драко решил, что влюбить в себя Героя Магического Мира, это не такая уж и плохая затея. Хоть блондин и предпочитал девушек, но посчитал, что когда на него будут накатывать волны темной силы, исходящей от его Господина, ему станет не только все равно, с кем он занимается любовью, но и как его самого зовут. Его также не смутило и то, что ему уже выбрали невесту. На вчерашнем собрании было решено, когда Люциусу следует пойти просить руки мисс Боунс для сына. Начать кампанию по охмурению Поттера Малфой решил с романтического пикника.