Астория открыла глаза, блеснувшие в свете камина водянисто-стеклянным блеском, и вдруг невесело рассмеялась. Она осторожно высвободила руки и откинулась на спинку кресла.

– Лучше бы, Малфой, ты обвинил меня в этом обоснованно, - горько сказала она.
– Поверь, это было бы много, много лучше…

Драко, продолжая стоять на коленях, впился в ее лицо вопрошающим взглядом. Он чувствовал, как в груди разрастается пустота, поглощая последнюю надежду на то, что мерзость сегодняшнего дня наконец завершилась. Астория вдруг протянула руку, осторожно отвела с его щеки выбившуюся из-под ленты прядь, и привычная мягкость этого жеста резанула больнее, чем удар или оскорбительное слово.

– Говори же, черт возьми.

– Два часа назад я получила вопиллер, Драко. Счастье, что Нарциссы не было…

Она говорила что-то еще, но Малфой не слушал. С огромным трудом он собрал остатки самообладания и резко встал на ноги. Еще больше побледневшая жена умолкла, неотрывно глядя на него. Драко, напряженно размышляя, обвел кабинет невидящим взглядом.

– Так. Как выглядело письмо?

– Стандартный вопиллер, - Тори тоже взяла себя в руки и отвечала теперь коротко и четко.
– Как только он смолк, разумеется, сгорел. Почерка я, увы, не разглядела.

– Это понятно. Голос незнакомый, конечно?

– Конечно. Но ты же знаешь, есть чары…

– Знаю. Сова тоже незнакомая?

– Да.

Тупик. Чего и следовало ожидать.

– Что… - он кашлянул, собираясь с духом, - что там было? Угрозы? Шантаж?

Астория коротко усмехнулась.

– Да собственно, ничего для меня нового: «Ваш муж, миссис Малфой, состоит в любовной связи с мужчиной...». Меня просто поставили в известность о происходящем. Неожиданностью, как ты понимаешь, оказалось только имя.

Малфой, мерявший шагами комнату, резко остановился и обернулся к ней. Сам не зная почему, он вдруг спросил:

– Тебя это шокирует?

– Признаться - да, - жена почти насмешливо скривила рот.
– Прости, но это похоже на пошлый любовный романчик: они - старые враги, их ненависть друг к другу была безграничной, но вдруг…

– Астория. Прекрати, - в его голосе кованым железом громыхнули ноты, унаследованные от покойного деда, Абраксаса Малфоя, чье увлечение выездкой драконов в свое время неприятно поражало чистокровное магическое общество, и жена прикусила губу.

– Извини. Это было лишнее.

– Да. И не нужно об этом больше, прошу тебя.

– Хорошо. Но, Драко… ты понимаешь, чем это нам грозит? Я знаю, когда речь идет о чувствах... Мерлина ради, Малфой, ты что, не отдаешь себе отчета в том, насколько эпатажен твой выбор? По... Поттер всегда на виду, за ним следят тысячи глаз. Случись что... скандал будет ужасен, Драко. Газеты разорвут вас в клочья.

Драко отвернулся. Воспоминание о шуршащих страницах «Ежедневного Пророка», которые Грейнджер брезгливо толкнула к нему кончиком палочки, залило его щеки предательским румянцем. Жена поднялась из кресла, неслышно подошла к нему и положила руку на закаменевшее плечо Малфоя.

– И еще. Ты... ты помнишь его... Джиневру Поттер? Возможно, я плохо разбираюсь в людях, но уж поверь мне: ее реакция будет далеко не такой мирной, как моя. Это-то ты понимаешь? Нам надо думать о сыне, Драко. В его возрасте пережить такой скандал...

– Я знаю. И я все понимаю, - резко ответил Малфой, нервическим движением сбрасывая ее ладонь.
– Я со всем разберусь, Тори. Дай мне немного времени. Даю тебе слово, что справлюсь с этой проблемой.

Лицо Астории заволокло туманом печального недоверия.

– Ну-ну, - грустно сказала она, - я очень хочу тебе верить. Но... я боюсь, Драко. Я так боюсь... Что, если в тот раз за нами действительно следили? Скорпиус...

Неожиданно она уткнулась лицом ему в плечо и всхлипнула - негромко, обреченно. Малфой осторожным движением погладил теплый затылок жены.

– Тори, успокойся. Я тогда говорил со Слагхорном, Скорпиусу ничего не грозит. Его почта сейчас проверяется. Все будет в порядке.

Астория подняла голову и пристально посмотрела на него. Ее губы дрогнули, а в прозрачных голубых глазах, так похожих на глаза Скорпиуса, застыла грусть, словно на только что залитую солнечным светом морскую гладь легла тень надвинувшейся грозовой тучи.

– Я... я волнуюсь и за тебя, Драко. Наверное, это просто идиотское любопытство... но скажи мне: почему именно он? Как это случилось?

Малфой стиснул зубы. Резкий ответ уже висел на кончике его языка, но Драко вдруг вспомнил послесвадебное лето, когда они наивно строили планы своей будущей жизни, и то доверие, что всегда наполняло их отношения, потом насмешливую и одновременно нежную улыбку, которая появлялась на лице Тори при виде встрепанной пестрой совы, влетавшей в окно - он знал, что эта сова принадлежит Кармайклу... вспомнил все это и сдержался.