Малфой вздрогнул и напрягся, пристально глядя ему в лицо. Но Блейз не обратил на это никакого внимания, горячо продолжая:

– ...Хотел тебя пригласить отметить, кстати! Теперь все грязное бельишко там будут полоскать только с моего согласия... Да... так вот, не знаю, что там у тебя произошло, но ко мне это не имеет никакого отношения, пойми это...

Он выдохся и замолчал, по-кошачьи обводя языком все еще чуть припухшие губы. Драко поморщился, призвал из маленького дрессуара, стоящего в углу кабинета, чистый стакан и наполнил его водой. Забини принял стакан из его рук и вдруг улыбнулся.

– Вот так, Драко… Я в любом случае не стал бы связываться с Поттером. Даже за отдельный счет в «Гринготтсе». Он же сумасшедший… всегда был сумасшедшим. Ты помнишь, как в прошлом году Эйвери сцепился с ним на приеме? Помнишь?

Малфой помнил. Николас Эйвери, владелец небольшой транспортной фирмы, в присутствии Гарри высказал свое недовольство тем, что министерские льготы для инвалидов войны мешают его бизнесу, и вообще, инвалидам следует сидеть дома, а не требовать себе индивидуальных портключей, чтобы навестить бывших однополчан... Только присутствие журналистов удержало тогда Поттера от взрыва ярости.

– Помнишь? Вижу, помнишь... и где теперь Ник? Его управляющего обвинили в махинациях, фирма закрылась и пошла с молотка. Мерлином клянусь, это дело рук Поттера... Борец за правду... Ну вот скажи мне, Драко, а на тебя-то сейчас что нашло, неужели гриффиндорское сумасшествие передается половым путем?

Малфой резко вскинул голову и Блейз замолчал, будто подавившись. Он беспомощно вертел головой, заглядывая Драко в лицо, морщился и нервно покусывал губы. Малфой смотрел на эти губы... Когда-то он знал их вкус - вкус марокканских апельсинов и корицы. Он помнил, как шевелились эти губы, когда Драко представлял знаменитого адвоката и своего старого друга Чарльзу Сметтвику: в тот день они заключили с конторой Забини договор о представительстве госпиталя Святого Мунго в Министерстве, и с тех пор Малфой равнодушно наблюдал, как подписываются несуществующие счета и во избежание судебных расследований удостоверяется подлинность фальшивых медицинских заключений. Он не раз видел, как эти губы касаются края коньячного бокала, и как они доброжелательно улыбаются тем, кого готовы предать. Драко задумался, может ли бывший любовник предать его самого. И с ухмылкой заключил: может. Может, и еще как.

Но не в этот раз.

Он поднялся со стула и оправил мантию. Блейз умоляюще посмотрел ему в глаза.

– Малфой... ты мне веришь?

– Верю, - он устало тряхнул головой и выпрямился.
– Извини. Я сорвался.

– Я все понимаю, Драко. Понимаю. Скажи, а что все-таки произошло? Я могу тебе чем-то помочь? Ты же знаешь, у меня есть связи...

– Нет. Я разберусь. Единственное - ни слова никому, я могу на тебя рассчитывать?

– Да. Да, конечно, - Блейз снова облизнул губы.

Драко направился к камину.

– У тебя есть канал к Грегори?

– Мерлин, он-то тебе зачем?! Хотя извини... есть, разумеется.

– Спасибо. Еще раз прости. И передай мои извинения дамам - скажи, что меня вызвали по срочному делу.

– Хорошо.

Малфой уже зачерпнул пригоршню дымолетного порошка, как вдруг до него долетел еле слышный шепот:

– Драко...

Он обернулся. Забини, сгорбившись на диване и стиснув в кулаке стакан с водой, смотрел ему в лицо угасшим взглядом.

– Что?

– Знаешь... если бы все было так просто... если бы я хоть на минуту поверил, что таким образом можно тебя вернуть... я не колебался бы ни секунды. И пусть Поттер сгноил бы меня потом в подвалах Аврората.

Драко поморщился.

– Прекрати паясничать, Блейз. Что за неумеренная страстность?

Забини неожиданно усмехнулся.

– Она передалась мне от тебя... половым путем.

На мгновение в сердце Малфоя толкнулась непрошеная жалость, воспоминание о прошлых годах, и, видимо, это отразилось на его лице - в шоколадных глазах Блейза вдруг полыхнула почти сумасшедшая надежда... но Драко плотно сжал губы, и эта надежда потухла.

– До свидания, Блейз.

– До свидания...

Малфой бросил порошок в камин и шагнул внутрь.

– Гойл-мэнор!

...Визит к Грегори не дал никаких результатов: Гойл никому не говорил об участии Поттера в освобождении Милли. Он, похоже, вообще не связал это с Малфоем, будучи уверенным в том, что Драко обращался за помощью к своему зятю-аврору. Пэнси, клохча как наседка, попыталась напоить Малфоя чаем, но он отказался и прямо от них аппарировал в тот клоповник, где жила Буллстроуд, слабо надеясь на то, что сможет услышать от нее хоть что-нибудь дельное. Но и там его поджидала неудача. Одного взгляда на подобострастное лицо Миллисенты и того, как она испуганно и заботливо посмотрела на открытую дверь материнской спальни, откуда доносилось медленное дыхание, окрашенное почти неслышными стонами, хватило, чтобы понять: Милли в жизни бы не осмелилась причинить вреда человеку, который помог ей сохранить свободу и работу. Когда Драко уходил, Буллстроуд робко спросила его, не сможет ли он порекомендовать ей сиделку из Мунго, которую она давно собиралась нанять для матери. Драко пообещал, распрощался и вышел из маленького паршивого домишки на залитую светом магических фонарей улицу Хогсмида. Холодный ветер развевал полы его мантии и бесцеремонно шевелил рассыпавшиеся по плечам светлые волосы - во время сцены у Блейза Малфой умудрился потерять ленту. Драко тяжело вздохнул. Он безнадежно устал.

Малфой аппарировал домой, рявкнул на осмелившегося предложить ему ужин Грамблера, равнодушно посмотрел, как эльф бьется головой о стену и пошел к себе. В кабинете он вновь связался со Слагхорном, резко пресек все его восторги по поводу спасения поттеровской жизни и еще раз напомнил старику о том, что вся почта Скорпиуса должна тщательно проверяться деканом в отсутствие посторонних. Потом поднялся в спальню. Астория уже была в постели (когда жена нервничала, то всегда засыпала как убитая), и Драко обрадовался этому: перспектива объяснять ей, куда он сорвался с обеда, и появились ли какие-то новости о произошедшем, его совершенно не прельщала. Он опустился в кресло у камина и задумался. Теперь оставалось только ждать. Ждать возвращения Поттера. Жалкую мысль о том, что можно послать сову Грейнджер, он подавил в зародыше - ведь грязнокровка сказала ему, что свяжется с ним, как только появятся какие-то новые идеи. Драко потер ноющий висок, мельком глянул в огонь и вздрогнул.