– А я уже привык, что ты спишь больше на мне, чем на ней.

– Да? Ну тогда я не буду стесняться.

– Нет уж, ты немножко стесняйся, а то меня раздавишь.

– Я лёгкий.

– Но самый сильный.

– Хм?

– Волшебник, я имею в виду.

– Судя по тону, ты опять что-то процитировал, но у меня глаза слипаются и голова плохо соображает. Можно, я завтра опознаю источник?

– Можно его вообще не опознавать. Спи, звезда золотых будней.

– Я… всё… слы…

– Конечно же, ты всё слышишь, герой… моего романа.

16 ИЮНЯ 1998 ГОДА, ВТОРНИК

– М-м-м… доброе утро?

– Доброе, Гарри. С тобой всё хорошо?

– Да. А почему ты спрашиваешь?

– Особенно меня волнует место, откуда растут ноги.

– А-а. Ну, я чувствую, что у меня есть задница.

– В смысле?

– В самом прямом. Обычно как-то не чувствуешь отдельные части своего тела, пока не задумаешься о них. А вот сегодня я свой зад чувствую.

– Полечить?

– Не надо. Но я бы воздержался от утреннего повторения… Нет, там не болит. Может, саднит немного…

– …Ну и что тебе понадобилось от моих романтических шрамов?

– Ничего особенного, просто глажу. Неприятно?

– Пользуясь твоими словами - я чувствую, что они есть. Последние, я имею в виду.

– А старые?

– На ноге, когда дотрагиваешься, не очень приятно. А на груди уже совсем не ощущаются.

– Трижды угодить под Сектусемпру… нарочно не придумаешь.

– Это мои памятные знаки.

– Да?

– Первая - твоя, вторая - Беллы, и третья - от Лорда… ну не совсем от него, конечно, но у меня ощущение, как будто Яксли мне её передал взамен поблекшей Метки… Три человека, оставившие на мне свои знаки. Не находишь весьма символичным?

– Я не силён в символах. Я только знаю, что три раза рисковал тебя потерять.

– Ну, Британия рисковала потерять тебя ещё чаще. Оказалось, ты не желаешь теряться.

– Драко?

– М-м?

– Ты обещал рассказать. Про мою смерть.

– Похоже, ты не отстанешь, да?

– Мне нужно услышать.

– Ты в курсе, что ты единственный человек, который заставляет меня выворачиваться наизнанку?

– Единственный?

– Ну, ещё отец, но там я выворачиваюсь по собственной воле.

– Драко… если всё так плохо, то не надо.

– Есть люди, ради которых стоит выворачиваться.

– А я?

– Если бы ты, по моему мнению, не стоил, я бы не стал.

– То есть ты расскажешь?

– Даже не знаю, как о таком рассказывать-то… Сначала - в Малфой-мэноре и в Выручай-комнате - у меня просто было ощущение, что дать тебе погибнуть будет неправильно. Но, собственно, и Дамблдор, и Чарити Бербидж… Мне казалось - я всего лишь не хочу, чтобы кто-то умирал. А когда в Хогвартсе я услышал, что Лорд тебя убил, а потом принесли твоё тело…

– Самый неприятный момент в моей биографии.

– Ты должен был быть. Ты был столпом этого мира. Ты был главным героем, который не умирает, что бы ни происходило в сказке. На тебя завязывались все нити, и как бы ни скручивалась жизнь, ты обязан был выкручиваться обратно - другого просто не было дано. В глубине души я свято верил: с тобой всё обойдётся. И вдруг… Трудно объяснить, Гарри… я почувствовал, будто мой мир рухнул. Словно я развалился на куски, и меня не стало… Это было страшно. Про то, что это ещё и странно, я не рассуждал - когда ты не существуешь как личность, о таком не думаешь… Но меня заставляли двигаться, совершать какие-то телодвижения, потащили к Лорду - доказывать свою лояльность, и я опять трясся перед ним, пока он издевался надо мной и родителями… В общем, меня побуждали действовать, и голове не оставалось ничего другого, как начать работать. Потому что если бы я не докопался, по какой причине так среагировал, то собрать себя обратно в нечто целое шансов не было…. И в конце концов я понял…

– Не молчи, ну? Что ты понял?

– Что ты - часть меня. Что я врос в тебя, сам не заметив как… Я уже говорил, Гарри: изначально у меня не было причин напрягаться. Я с рождения занимал определённое место под солнцем. Всё, чего люди добиваются годами и с огромными усилиями, было мне дано самим фактом рождения. Я принимал такое положение вещей как должное и пользовался им. А потом появился ты и нагло сбил мне всю установку: ты отказался дружить, ты стал самым юным ловцом, ты находил приключения на свою задницу и с достоинством выкарабкивался из них, не имея за спиной почти ничего.

– Иногда неплохо и развенчать стереотипы.

– Ты жил какой-то особой интересной жизнью, и в этой жизни мне не было места, несмотря на желание в ней поучаствовать. Ты всегда был лучше, мудрее, благороднее, тобой то восхищались, то проклинали. Ты всегда был моим вечным вызовом. Тем, что раздражало, побуждало, стимулировало, тащило за собой… И я понял, Гарри. Всем, что я достиг самостоятельно, я обязан тебе. Тот же квиддич: пусть я был в нём вечным вторым, но если бы не ты - я бы вообще не стал прыгать выше головы, предоставив другим расшибаться в лепёшку на поле. Летать я умею и люблю, да, и попасть в команду - это был вопрос престижа. Но, честно признаться, раньше фанатичные игроки в квиддич казались мне сборищем самоубийц-идиотов, и я бы на самом деле ничуть не расстроился, если бы не попал в команду. Однако ты был там - и меня заело, и я рванул туда тоже, и тренировался как проклятый, и имел вполне реальный шанс стать ловцом номер один в школе. Кроме как тебе, я не уступил снитч никому, ни разу…