– В общем - да. Мне невыносимо думать, что ты будешь со мной, только чтобы я чувствовал себя… целым.

– А теперь давай посмотрим с другой стороны - скажи, когда люди друг другу дороги, они заботятся друг о друге? Помогают друг другу? Оказываются рядом в тяжёлых ситуациях и, как ты выразился, подтирают друг другу сопли?

– Ну-у-у… в общем, верно.

– И? Как ты теперь предлагаешь мне вести себя? По-моему, совершенно очевидно, что ты мне не безразличен, так? Но я не имею права хоть как-то выразить тебе своё небезразличие, потому что ты тут же начнёшь кричать, будто во мне говорит комплекс героя. Да ещё наверняка впридачу снова меня куда-нибудь пошлёшь.

– М-да… Пожалуй, надо ещё раз всё обдумать как следует.

– Думай. Потому что на твоих условиях, Драко, я сосуществовать не смогу.

– Тогда… может, так и надо, а? Может, всё правильно, Гарри? Мы слишком разные.

– Вот чёрт тебя побери! У меня полное ощущение, будто я бьюсь головой в стену. Да никому не бывает легко! Все, налаживая отношения, испытывают трудности. А ты… ты бежишь с поля боя заранее, понимаешь? Ты боишься сам себя, Драко. Ты боишься чувствовать, вот что я тебе скажу, и поэтому ищешь тысячи причин ничего не начинать.

– Видишь ли… иногда я себе напоминаю Панси. И мне противно.

– При чём тут Паркинсон?

– Она тоже… никогда не была самостоятельной. С самого нашего знакомства прилипла пиявкой, потому что я казался ей надёжным якорем в море жизни. По какой причине - я, правда, до сих пор не понимаю, поскольку никогда не был надёжным.

– То есть, по-твоему, Паркинсон не была в тебя влюблена?

– Не думаю. Столько лет - и всё в меня, когда вокруг много других симпатичных парней? Панси не обделена происхождением, не стеснена в средствах, дом их ты сам видел - вполне приличное поместье, внешность тоже ничего - бывают и хуже, согласись? Так какого хрена она цеплялась за меня, когда я изо всех сил её отталкивал? Ради чего терпеть такое пренебрежение к себе? У меня напрашивается только один ответ - несостоявшаяся Золушка видела своё спасение только в данном конкретном принце, а другие выходы замечать отказывалась… Жалкое зрелище, Гарри. Я не хочу так. И ещё больше не хочу, чтобы ты снисходил до меня из жалости, и оставался моей нянькой, и… мнямпф!.. Ты что… ты что делаешь, Поттер?

– Догадайся с трёх раз… Принц… Серебряный.

* * *

– Гар… ри!.. Ох… Знаешь, ужасно трудно скучать по твоей гриффиндорской скромности, когда ты делаешь такие потрясающие вещи.

– Хорошо, что ты её тогда прогнал.

– Сам не нарадуюсь.

– Ну как, полегчало?

– …То есть, Поттер, ты полагаешь, всё можно разрешить сексом?

– Я полагаю, хорошим сексом можно прочистить кое-кому мозги и доказать, что пренебрежительно отталкивать я не собираюсь. Да и с жалостью к тебе у меня тоже проблемы. Не вижу, чем бы наша ситуация напоминала паркинсоновскую. И вообще - забудь ты обо всех, Драко. Мне… мне хорошо с тобой, хотя я тоже, честно признаться, никогда не мечтал о тебе в своей постели. Всё вышло так… спонтанно…

– Как обычно у тебя.

– Ты тоже для меня значил немало, Драко. Всегда. Ты был тем, что делало мою жизнь… нормальной, что ли. Ты и Рон с Гермионой: обыкновенный школьный враг и обыкновенные школьные друзья, как у всех. Всё остальное было тем, что выбивало меня из колеи. Дома было отвратительно: с приятелями не сложилось, тётя с дядей меня терпеть не могли, двоюродный брат тоже. В волшебном мире меня знала каждая собака, но я совершенно не представлял, чего от неё ждать - она накинется и оближет с головы до ног или укусит. А ещё на меня охотился Волдеморт. Всё вместе как-то не слишком походило на нормальное детство, согласись?

– Пожалуй.

– В мире всё могло катиться в тартарары, но я твёрдо знал о двух неизменных вещах: у меня по-прежнему есть друзья и есть ты. Даже Рон пару раз оказывался не таким надёжным ориентиром, но на тебя я мог положиться. Да что там говорить: когда после первого курса я вернулся в дом родственников, и мне стало казаться, что Хогвартс - всего лишь сказка, сон, мечта, меня спасали мысли о тебе. Потому что хороших друзей я себе ещё придумать мог - в конце концов, какой двенадцатилетний мальчишка не мечтает найти настоящего друга?
– но нафига бы мне было выдумывать тебя?

– Да уж, Поттер, в сказке мне места точно нет - туда берут только хороших мальчиков.

– Драко… ты нужен мне не меньше, чем я тебе, поверь. Я могу с тобой такое, чего никогда не смог бы ни с кем другим… Я вот никогда не участвовал в типично «мужских» разговорах в спальне. Ну сам знаешь наверняка, когда парни начинают обсуждать девчонок, хвастаться, кто как кого трахал и какова она в постели. На три четверти брешут, конечно. Я слушал, а у самого внутренности от стеснения скручивало, и я только нейтрально улыбался и восклицал в нужных местах. А теперь делаю такое… Сам. И мне и правда не стыдно, ведь это - ты. Как будто с тобой все запреты сняты. Но фиг я кому о тебе расскажу какие-нибудь интимные вещи. Потому что жадный. Всё - моё!.. Ты даже не представляешь, что со мной творилось после задворок «Дырявого котла». Я же думать ни о чём другом не мог! Как проклятый - вспоминал и вспоминал: как ты меня обнял, как притиснулся, как закрыл глаза, какие горячие у тебя были губы… Чёрт! Да у меня до сих пор встаёт от таких мыслей!

– Удивительная история разбушевавшихся гормонов.

– Только не пытайся притворяться, будто для тебя тот поцелуй ничего не значил. Мало того, что проблема «не девочки» обозначилась весьма остро, так ведь и ты о времени забыл, не я один.

– Хм… Порой я бываю излишне увлекающейся натурой.

– …Те два дня с тобой буквально перевернули для меня вселенную - я увидел Драко Малфоя, которого никогда не знал. Иногда я даже готов говорить «спасибо» всем богам за посланный в меня «Петрификус», потому что если бы не он… Знаешь, после того, как я был перед тобой совершенно беспомощным, как ты меня раздевал, видел мой утренний стояк и носил на руках в туалет - стесняться тебя, переживать о смешном положении в твоих глазах было совершенно глупо. Ниже падать некуда. Ты мог меня по стенке размазать, а ты…