– А они и не относились особенно плохо, – не стала спорить я. – Даже по-своему хорошо. Меня очень редко наказывали. А поощряли неоднократно. Но это не потому, что мне что-то нравилось. Просто мне хорошо дается учеба, любая, даже если тема мне неинтересна. А кроме того, я очень лицемерна. Да-да, – настойчиво повторила я в ответ на его язвительную усмешку. – Ты сам сказал, что я быстро учусь. Я научилась не спорить, не задавать неправильных вопросов, выглядеть серьезной, когда хочется рассмеяться в лицо, обращаться почтительно к тем, кто не внушает ничего, кроме отвращения. Думаю, меня действительно считали весьма правильной и благочестивой, несмотря на глаза.

– На какие глаза? – не понял Дамиан.

– На зеленые, – улыбнулась я.

– А что не так с зелеными глазами?

Он по-прежнему не понимал.

– Зеленые глаза – это от демонов, – терпеливо пояснила я. – Очень нехороший признак, свидетельствует о греховной сущности.

– Что за бред?

Он смотрел на меня недоверчиво, так, словно я сама это только что выдумала. Ага, ты еще про грудь не слышал… Впрочем, и не услышишь.

– Мне этим, между прочим, все уши прожужжали, – почти обиженно заявила я. – А ты говоришь – бред. Если бы начали жужжать не с тринадцати лет, а, скажем, с десяти, как многим другим, я бы, наверное, поверила.

– Ну вообще-то, – протянул Дамиан, приглядываясь к моим глазам, – чертовщинка есть. Так что, может, и от демонов.

Я округлила глаза – те, которые с чертовщинкой, – и, приложив руку к груди, сказала:

– Большое спасибо за проповедь. По четвергам мне их не хватает.

– Я тебя на них не гоню, – равнодушно пожал плечами он. – Так что претензии не ко мне. Но глаза тебе в пансионе, как я понимаю, все же простили. Стало быть, успехи в учебе с их точки зрения перевешивают?

– Успехи в изучении правильных предметов, – внесла поправку я, – плюс примерное поведение.

– А ты вела себя примерно?

Усмехается или нет?

– Последние три с половиной года – да. Меня наказывали всего один раз.

– За что?

Я скривила губы, чувствуя, что если теперь в глазах и не появилась чертовщинка, то уж до благочестивого их выражению точно далеко.

В пансионе вполне неплохо относились к незаконнорожденным. Происхождение человека не имеет никакого значения в глазах богов; согласно культу Триады, дети не отвечают за грехи отцов. К тому же навряд ли я ошибусь, сказав, что около двух третей наших пансионерок были именно незаконнорожденными. Ведь «Слеза Рейи» – это, в сущности, пансион для девиц, которые никому не нужны. Нет, он вполне престижен, дает образование, которое в определенных кругах считается прекрасным, и обучение в нем стоит недешево. Ученицы в большинстве своем дворянки, либо дочери купцов, заработавших себе хорошее состояние. Их – то есть нас – готовят стать женами не последних людей в социальной иерархии. Так что место, можно сказать, элитное. Но в то же время пансион почти всегда закрыт для посещений. Жизнь там далека от сладкой, а на каникулы пансионерок отпускают редко и ненадолго. Так что, полагаю, совсем неудивительно, что отдают туда либо сирот, либо тех девушек, которые не слишком нужны своим богатым и нередко знатным родителям. А таковыми, как правило, бывают дочери, рожденные вне брака. Вроде меня. Нет, пока мама была жива, ни о каких пансионах не шло и речи. Но, когда она умерла, отец, появлявшийся в моей жизни крайне редко, быстро решил вопрос, устроив меня в «Слезу Рейи». И аккуратно вносил внушительную плату за обучение. А вот навестить меня приезжал за все время два раза. Последние полтора года я и вовсе его не видела.

Так вот, к незаконнорожденным ученицам в пансионе претензий не было. Зато отношение к людям, вступающим в интимные отношения вне брака, было недвусмысленным. Их осуждали, объявляли великими грешниками и клеймили позором. Один раз учительница Ариадна долго и с чувством распространялась о том, что женщина, зачавшая внебрачного ребенка, хуже воровки, что грех прелюбодеяния приравнивается по своей тяжести к убийству и что грешница непременно попадет к демонам, причем независимо от того, по собственной воле она согрешила или над ней было совершено насилие. Поскольку насилия над истинно благочестивой женщиной не допустили бы боги.

И хотя я уже успела усвоить, что спорить со жрицами нельзя, последний пассаж Ариадны настолько вывел меня из себя, что я встала с места и открыла рот. И подробно объяснила, что думаю о такой иерархии грехов. А также поинтересовалась, до какой степени готовы были бы рассчитывать на заступничество богов сами жрицы, если бы оказались в поздний час в трущобах приморского городка вроде Мерстона.

Нет, обошлось без розог, и даже в чулан не посадили. Просто дали много дополнительных учебных заданий плюс загрузили работой на кухне и в саду. С одним небольшим нюансом. На сон после исполнения всех этих заданий мне оставалось не многим больше двух часов в день. Наказание длилось трое суток. После первой такой ночи я провела день не сказать чтобы легко, но сносно. После второй чувствовала, что мозг потихоньку плавится. Насколько возможно, старалась не сидеть, поскольку в таком положении риск заснуть был слишком велик, а если бы меня нашли спящей, последствия оказались бы еще хуже. Но я умудрялась дремать даже стоя. После третьей ночи… То, что было после нее, я помнила довольно смутно. И главное, я все время знала, что, стоит только попросить прощения у Ариадны, признать ее правоту, – и наказание отменят. Но сжимала зубы и к жрице не шла. И продержалась назначенные три дня.

Я даже не сразу поняла, что воспоминание перешло в рассказ. Осознала это только тогда, когда почувствовала прикосновение к своей руке и увидела, как ладонь Дамиана накрыла мои сжимающие ручку кресла пальцы.

Когда я закончила, Дамиан негромко выругался. При мне такое с ним случалось уже в третий раз, но сейчас фраза получилась гораздо более витиеватой.

– Можешь повторить по слогам, а я возьму перо и запишу? – с надеждой попросила я.

– Обойдешься, – отрезал он. Но руку так и не убрал. – Такие слова не для маленьких девочек.

– Тогда зачем их при маленьких девочках употреблять? – едко осведомилась я.

– Постараюсь впредь этого не делать. Хотя если у тебя в запасе есть еще пара таких историй, не могу ничего гарантировать. Что они там в «Слезе» возомнили?! Что у них армия, а девочки – солдаты?

– При чем тут армия? – удивилась я. – Не отжиматься же нас заставляли.

– Типичнейшее наказание для армии, – отозвался Дамиан. – В особенности для флота. Двухсуточная вахта и тому подобное.

– Ты что, служил во флоте? – изумилась я.