Иван сразу понял, что Никитин оперативно отреагировал на смерть Эдика Полянского, перетряс все управление, принял меры и вообще – активно включился в игру. Теперь следовало ожидать, что Паню будут охранять не только замоскворецкие братаны, но и профессионалы из ФСБ. Задействовал ли Никитин в этом отряд «Белая стрела» Иван, конечно, не знал, но это его и не слишком интересовало.

Стрела – не стрела, какая разница? Главное, что задача теперь усложнилась, Никитин понял, что ему объявлена война и приготовился к следующей атаке Ивана. Правда, он не знал, куда ударит Иван на этот раз – по Замоскворецкой или по Восточной зоне, но у ФСБ хватит сил охранять и ту, и другую одновременно.

«Одну войну в своей жизни я уже выиграл, – горько усмехнулся Иван, вспомнив свой исход из Чечни. – Чеченскую. Теперь московская война начинается...»

На войне – как на войне. Вспомнив эту банальную мудрость, Иван решил поступить в полном с ней соответствии. Высадившись в расположении противника на станции метро «Нагорная», Иван побродил по улице Ремизова, по Криворожской и, наконец, на Севастопольском проспекте нашел, что ему было нужно.

Около небольшого базара на пресечении проспекта с Нагорным бульваром он увидел две темно-зеленые «ауди», с открытыми дверцами. Так бросать машины могли только «хозяева» территории. Минут через пять он разыскал и самих хозяев. Четверо бритоголовых «братанов» обходили торговцев и снимали «оброк». Платили им безропотно, видно, аргументы на из стороне были самые увесистые.

Иван начал следить за ними. Ему нужен был всего один братан, устраивать неизбежную потасовку с четверыми, он не рассчитывал. Четверка держалась все время вместе, и Ивану это, наконец, надоело.

Он вернулся к оставленным братвой машинам, сел в одну из них, нашел сигнализацию, включил ее и вновь вылез, сильно хлопнув дверцей. Над базаром разнесся истошный вой и постреливание с поскуливанием вместе... Иван поспешил к тому месту, где оставил братанов, и с удовлетворение отметил, сто двое из них решительно двинулись к машинам – найти и наказать козла, который не знает, что чужие вещи трогать без разрешения нельзя!

Оставшиеся двое продолжили обход, запихивая полученные от торговцев купюры в карманы черных курток. Торговый ряд разделился надвое, братаны перебросились короткими фразами и каждый их них пошел по своему ряду...

Иван выбрал себе накаченного, невысокого «бойца», у которого, как Ивану показалось чуть больше ума проскальзывало во взгляде...

Иван немного обогнал его по ходу движения, решительно зашел в один из ларьков и скомандовал зло сверкнувшему на него глазами продавцу:

– Под прилавок! Быстро!

Пистолет в его руке не создавал сомнений, выполнять ли его приказ. Продавец скрылся внизу за ящиками с пивом и коробками с шоколадом...

В окошко ларька просунулась рука крепыша в черной куртке и пошевелила пальцами. Иван прицелился и плюнул прямо в центр ладони сборщика «оброка». Рука убралась обратно, в окошке появилось удивленное лицо, и крепыш недоуменно пробормотал:

– Не понял...

Иван подмигнул крепышу и продолжал неподвижно сидеть в ларьке на вертящемся стуле продавца, поблескивая на крепыша простыми стеклами своих очков.

– Ну, падла! – задохнулся крепыш и рванул на себя дверь ларька.

Иван встал со стула, чтобы его встретить. В руке крепыша он заметил нож поблескивающий обоюдоострым лезвием примерно двадцатисантиметровой длины.

Крепыш двинул руку с ножом с сторону Ивана, но едва его рука отделилась от корпуса, получил от Ивана короткий резкий удар по запястью. Нож выскочил из руки крепыша и воткнулся в потолок ларька.

Крепыш замер и поднял глаза на нож. Иван чуть не зевнул от скуки. До чего примитивны реакции этих накаченных тупых боровов! Он ударил Крепыши по горлу. Тот закатил глаза и начал валиться на Ивана.

– Подожди, дружок, ты рано захотел отдохнуть! – сказал ему ласково Иван. – Нам еще нужно немного прогуляться...

Иван взял его под мышки и, кряхтя от тяжести, выволок из ларька. он отволок его за ларек, похлопал по щекам, отчего крепыш пришел в себя и начал часто моргать, глядя на Ивана.

– Идти можешь? – спросил его Иван.

Но парень, еще не въехал в ситуацию и пробормотал хриплым голосом:

– Убью, сука!

Иван показал ему его же собственный нож, потом неглубоко воткнул его крепышу в грудь напротив сердца, всего на полсантиметра. Парень посмотрел на свою грудь. Под кожаной курткой расползалось пятно крови, а сердце заколотилось часто и неровно.

– Вставай! Пошли! – приказал Иван.

Он вывел парня с территории базара еще до того, как трое оставшихся братанов подняли шум. Иван подвел крепыша к уазику какого-то фермера, вышвырнул из машины толстую тетку, тут же истошно завопившую и засунул крепыша на заднее сидение. Достав из кармана наручники, он пристегнул его правое запястье к левой лодыжке, сам сел за руль и резко выехал с территории базара, сбив по пути бежавшего ему навстречу с коротким ломиком хозяина машины.

Далеко на засвеченной машине ехать было нельзя. Через несколько минут ее начнут искать и менты, которых вызовет жена фермера и замоскворецкие братаны, а еще через некоторое время, скорее всего и объединят свои усилия... Поэтому Иван доехал до ближайшего девятиэтажного дома, остановил машину метрах в трехстах от него, освободил крепыша от наручников и сказал: