Капитан 3 ранга Синобу Эндо командовавший подводной лодкой I-361, посчитав, что выполнил свою миссию у берегов Гротона, выводил корабль в сторону океана в подводном положении, сначала держась строго канала на выходе из устья, и далее западнее острова Фишерс-Айленд. Акустик доложил капитану о замеченном корабле противника, входящим в устье реки Темс. Капитан приказал застопорить ход и приготовиться к торпедной атаке кормовыми торпедными аппаратами по акустическому пеленгу. В это время неизвестную субмарину обнаружил оператор-наводчик с АС-130, и для уточнения принадлежности подлодки, попросил командира самолёта опуститься ниже. Поскольку активность авиации и ПВО противника свелась к нулю, командир не видел этому никаким препятствий. Оператор определил подлодку, как вражескую, но поскольку она находилась на приличной глубине, решил, что целесообразней будет перенацелить на неё эсминец «Джеймс Е. Уильямс». Американский корабль, кстати, разминулся с японской субмариной, пройдя проливом Фишерс-Айленд.

Гидроакустик на эсминце до этого прозевавший подлодку японцев, получив наводку моментально обнаружил и выдал координаты противника. С полётной палубы на корме сразу поднялся противолодочный вертолет.

Именно в этот момент со стороны Гротона по глазам ударила яркая вспышка. ЭМИ едва дотянулось до АС-130, но ударная волна, бросила его строну, завертела, как пушинку. Потерявший управление самолёт, беспорядочно кувыркаясь, упал в воду. Похожая участь постигла и «Сикорского» с «Джеймс Е. Уильямс».

На эсминце, тем, кто стоял на палубе, выжгло глаза, а потом и вовсе сдуло за борт. Выгорела вся тонкая электронная начинка корабля, далее с носа на корму прошла волна цунами, отбросив его на сотни метров из устья.

Набрав силу на глубине, волна вытолкнула и японскую подлодку на поверхность. Оба экипажа, и американский, и японский, попадав, сбитые с ног в своих отсеках, одурели от такого поворота событий — не понявшие, что случилось японцы, и всё понявшие американцы. Оба корабля закрутило, заболтало на волнах, но на японском никто не отменял приказа, и начавшая погружаться субмарина, развернулась на линию атаки. Две торпеды с трёхкилометровой дистанции пробили борт беспомощного корабля.

Новая новость на фоне грядущей катастрофы, выглядела как начало конца, но шока уже не вызывала. Лишь директор ЦРУ снова повторил свою фразу, обращаясь к председателю:

— А вы же говорили, что подобного произойти не может!

— И каковы наши потери? — Голос из своры советников и секретарей.

— В одном только Гротоне проживает сорок тысяч человек, в Нью-Лондоне гораздо больше, а ещё и окрестные поселения, — истерично прошептал советник по национальной безопасности Джонс, — это ужасно, два ядерных взрыва за неполных три часа.

Штаб жужжал, как растревоженный улей. До сидящего в кресле Абамы долетали лишь отдельные обрывки фраз: «срочно вызвать сюда командующего…», «объявить немедленную готовность…», «приказ на взлет дежурным авиакрыльям…».

Следующая фраза прозвучала как гром среди ясного неба:

— Связь с Хьюстоном! Россия на пятой линии! Сами вышли по каналу через международную космическую станцию!

Всё вдруг остановилось. Все уставились на президента с надеждой, лишь в глазах Джеймса Картрайта мелькнула затаённая тоска.

— Громкая связь, — вскочив, распорядился Абама.

Убедившись, что приказ выполнили, придав голосу положенную правителю великой страны силу и уверенность, он произнёс:

— Президент Соединенных Штатов слушает.

В комнате стояла гробовая тишина.

— Господин президент, это премьер министр России. Наш президент, знаете ли, сейчас несколько занят, — русский говорил на английском языке с заметным акцентом, но даже сквозь эту завесу недопонимания явно угадывались интонации, больше похожие на издёвку.

— Я слушаю вас, — Абама всеми усилиями старался не выдать дрожь в голосе.

— Вы действительно решили воевать с Россией с применением спецзарядов?

— У нас произошла накладка, несанкционированный запуск ракет, — Абама не удержавшись, заговорил быстрее, — мы не могли связаться с вашим президентом.

— Мы принимаем возможность возникновения у вас проблем, в свете последних событий, — премьер, в отличие от Абамы, говорил вкрадчиво и медленно, пытаясь правильно произнести английские слова, — ракеты ваши мы собьём…, одну секунду…, мне доложили — уже.

Абама встретился взглядом с председателем. Тот, оторвавшись от своего переносного экрана, молча, кивнул.

Директор ЦРУ Джон Бреннан с шумом выдохнул воздух из лёгких, и полушёпотом сказал:

— Первый раз!

— Что, первый раз?

Бреннан, услышав тихий голос почти над самой головой, удивлённо оглянулся — за спиной маячил ссутулившийся работник аппарата президента.

— Первый раз подумал о русских хорошо, — после лёгкого колебания, всё же решил он уточнить, с интересом взглянув на молодого человека.