Две субмарины «Ро-33» и «Ро-34» в надводном положении шли курсом 290 градусов более двух часов. Лодки были прибрежного действия и имели малый запас хода, но капитан 1-го ранга Хидэтоси Ивагами не задавался вопросами, а выполнял приказы. В прошлую войну его подлодка входила в 9-е соединение, базирующееся этом районе, и он не понаслышке знал местные условия, глубины, фарватеры, изучил каждый камень, каждую ложбинку у островов.

Пока лодка шла в надводном положении Ивагами почти безвылазно торчал наверху в рубке, лишь пару раз спустившись в отсек к акустикам и задержавшись на полчаса у штурманских карт. Поэтому смог встретиться фактически с каждым членом экипажа. Все 74 моряка поочерёдно подымались в рубку, вдыхали напоенный влагой воздух, подставляли лица ветру, смотрели на покрытый чешуйками отражённой луны океан, даже успевали покурить.

Он просто обязан был позволить им поднять наверх и посмотреть, так сказать, на «белый свет». Слишком свежи у многих были воспоминания о бомбардировке глубинными бомбами у берегов Новой Гвинеи в последний час в борьбе за живучесть и последние минуты в тесных погрузившихся во тьму отсеках. В том… «сорок втором».

Никто не питал иллюзий, что может их ждать в дальнейшем.

Поднявшаяся шумиха в эфире не прошла мимо радиоперехвата с подлодок.

«Сейчас у них тревога, будут рыть носом… воду. Дальше нам — только скрытно. Благо немного осталось», — капитан опустил бинокль и взглянул на часы.

По курсу скоро должны были быть отмели и острова, но несмотря на убегающую подслеповатую луну видимость была от силы две мили.

«Вероятно, предыдущий день был солнечным и тёплым, поверхность воды нагрелась и до сих пор отдает тепло. Отсюда этот лёгкий туман».

— Ратьером на мателот: «Погружаемся!», — приказал капитан сигнальщику.

Матрос повернул морской фонарь в сторону идущей в кильватере чуть правее «Ро-34» и отсемафорил короткий приказ.

Спустившись по скобтрапу в командный отсек, Ивагами сверил координаты и приказал готовиться к погружению.

Далее было дело штурмана: рассчитать скорость, курс, учесть подводные течения, приливы и виртуозно провести субмарину на позицию.

Капитан Ивагами в который раз раскрыл подробную карту района, выискивая слабые стороны в плане, не замечая, что бормочет вслух:

— Американская база Субик-Бей совсем рядом, менее ста миль, янки ходят здесь регулярно, чувствуют себя как дома. Шанс что, всполошившись, они активизируются и затеют…, а что они затеют? Уж явно не глупую демонстрацию. Хорошо если выдвинут корабли в Тихий на поиск наших эскадр. Вот тут-то мы их и подловим. Гражданские и третьи стороны? Не хотелось бы. Ну так война, господа, вас и янки уже на весь эфир предупредили — сидеть в порту и не высовываться.

Вскоре лодки тихо опустились на мягкий ил в облюбованной с давних лет точке. Экипажи приготовились выжидать появления вражеских судов, экономя электроэнергию и силы.

Американская система пассивного акустического поиска подала сигнал на пульт управления на базе Субик-Бей, но скинувшие буи патрульные вертолёты ничего не обнаружили.

На подлодках час ожидания тянулся нудно. Самое сильное оружие субмарины — скрытность. Необходимость не выдавать себя любым шумом вынуждал экипаж томиться в бездействии и лишь акустики дурели в своих наушниках, напрягаясь при любом подозрительном звуке. Время ползло неторопливой улиткой, изредка останавливаясь, шевеля усиками, и снова осторожно продвигалось вперёд.

Наконец акустик-матрос первого класса, доложил об активных акустических сигналах предположительно. Импульсы, посылаемые неизвестной станцией, то усиливались, то затихали и становились едва уловимыми.

«Военные или гражданские»? — Капитан понимал, что это происходит от изменения направления звукоизлучения.

Время шло, но обстановка не прояснялась.

«Всё-таки военные, скорей всего активный поиск ведётся с вертолётов. А значит поблизости должно быть судно».

По крайней мере, в это хотелось верить. Прошли ещё напряжённые минуты, и характерными шумами кавитации медленно стал наплывать звук приближающегося корабля. Капитан приказал готовить лодку к перехвату цели, когда радостный вахтенный офицер доложил:

— По-моему, нам повезло! Цель резко поменяла курс и двигается прямо на запад, почти в нашу сторону.

Далее уже акустик чётко докладывал курс, пеленг и дистанцию до корабля:

— Крупный. Два винта. Военный.

— С чего ты взял? Хотя понятно, — капитан Ивагами скупо кивнул, — суета вокруг него. Прекрасно! Он отменил прежние распоряжения и, затаив на губах довольную улыбку, приказал:

— Продолжать наблюдение, возможно дичь идёт сама к нам руки.

Американское судно входило в зону ответственности и контроля военно-морской базы. Большинство патрулирующих вертолётов вернулись на палубу корабля.

Акустик постоянно докладывал курс и дистанцию противника — то, что это большая посудина никто уже в боевой рубке японской субмарины не сомневался. «Американец» неумолимо приближался к затаившимся подлодкам.

Ивагами, не рискуя преждевременно всплывать на перископную глубину, выжидал до последнего. Связи со второй лодкой было, но он знал, что её капитан, надёжный и выдержанный человек, который не предпримет необдуманных действий.