Русской подлодке можно было просто ожидать, когда надводный корабль приблизится для удачной атаки.

— Пеленг 210. Уклоняется влево.

— Боевая тревога! Торпедная атака!

С американского эсминца на крейсер «Шайло» доложили, что подобрали обломки и даже пленных с уничтоженной субмарины — это действительно оказались японцы, а значит, и второй подводный корабль никак не мог уйти от современного самонаводящегося оружия. Поэтому капитан крейсера был полностью уверен, что потопил вражескую подлодку управляемой ракетой. Сейчас он двигался к месту потопления противника, надеясь подобрать с поверхности воды для себя личные скальпы. Правда ему не давала покоя дистанция, на которую успела уйти подлодка японцев. Но пролистав информацию о японских субмаринах прошлого века с самолётами на борту, он подумал: «чем чёрт не шутит, эти япошки всякое могли придумать».

Его размышления прервал офицер из информационного поста.

— Сэр, вот анализ данных с компьютера. Из-за донной реверберации возникли помехи, поэтому данные после фильтрации поступили только сейчас.

— Не тяни.

— По-моему, мы потопили русскую подлодку.

— Классификация?

— «Акула».

— Вероятность?

— Восемьдесят процентов, — слегка замялся офицер.

— В чём сомнения? — Капитан абсолютно не переживал по поводу затопления не того кого надо. Плевать он хотел на этих русских!

— Понимаете, есть все предпосылки, что мы поразили не подводный корабль, а аналог нашей системы Emerson Electric.

— А это значит, они могут ответить, — до этого презрительно думающий о «иванах», капитан, вдруг почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Он, было, засобирался объявить тревогу, но его опередили, заверещав звонками с гидропоста.

Гидродинамическая боевая машина висела почти над самым илистым грунтом, потеснив океан на свои двенадцать тонн водоизмещения.

Все разномастные названия этого типа подлодок — первое проектное «щучье», последующие «кошачьи» и «китообразные» серии и даже вражеская классификация, как нельзя лучше охарактеризовали атомарину.

Каплевидный нос и плавно сопряжённое соединение хвостового оперенья с корпусом делали её похожей на гигантских властителей морских просторов — китов, кашалотов и нарвалов. А притаилась она у морского дна, словно присевшая на полусогнутые лапы, изготовившаяся в броске кошка. Но в самую точку попали «натовцы» — «Акула»! Это название включило в себя буквально всё — морской, стремительный и зубастый хищник.

На пультах решение огневой задачи уже несколько минут мигало подтверждающим зелёным цветом. Морская вода, через открывшие люки, мгновенно проникла в торпедные шахты.

— Готово! Капитан!? — Раздался терзаемый нетерпением голос старпома.

— Пуск! — Отозвалось самым серьёзным образом, а потом с мальчишеской улыбкой, — по «щучьему» велению, по моему хотению.

Команда крейсера ничего не успела сделать. Две торпеды вошли в мидель и ближе к корме, взрывом корёжа обводы корабля, разрывая переборки, мгновенно вызвав пожары. Получив огромные пробоины, жадно всасывающие воду, корабль потерял плавучесть и, завалившись на бок, неожиданно быстро, буквально за несколько минут утонул, затягивая под воду экипаж во главе с самоуверенным командиром.

Японская подлодка, затаившаяся у универсального десантного корабля, который, мучительно намаявшись на поверхности, наконец, сделал большой «бульк», дождалась своего часа. Готовясь к атаке, капитан не побоялся подняться на перископную глубину. Что впрочем, сошло ему с рук — после утонувшего «Таравы», ветер и крепкая волна разбросали по поверхности столько обломков и мусора, включая экипаж и многочисленную толпу членов 3-й дивизии морских пехотинцев, что одинокий перископ никто и не заметил.

Пенные брызги нещадно забрасывали высунувшийся окуляр перископа, однако Киндзо Тонодзука разглядел, как практичные американцы, вытащив на переполненные палубы эсминца дезориентированных японских моряков с потопленной «Rо-33», выбрали двух офицеров для допроса, остальных морпехи вытеснили за борт. Скрипнув зубами, японский командир отдал команду о торпедной атаке.

Эсминец, слегка покачиваясь на волнах, не успевал дать ход, не успевал даже дёрнуться стволами, из-за кавардака в отсеках, из-за толпы на палубе. Теснившиеся на борту пехотинцы, за секунды до попадания, с ужасом увидели короткие пузырящиеся дорожки пущенных в упор торпед. Ударили они одновременно. Единый взрыв, огненным смерчем смёл с палубы всю разношерстную толпу военных. Лопнувшие перепонки уцелевших не слышали протяжный стон раздираемой трещиной высококачественной стали корпуса корабля — тонкокорый эсминец переломился надвое.

Те, которые снова оказались за бортом, естественно были заняты только собой. Но на воде собрался целый остров связанных между собой спасательных средств — всем лишенцам с «Таравы» места на эсминце просто не хватило. Когда лодка всплыла, эдаким не закончившимся кошмаром среди потерявших дар речи крутых парней, Киндзо Тонодзука лично стал за 13-мм пулемёт, без устали аккомпанируя гавкающей 76-мм пушке.

Прибывшие через час спасатели, выловили лишь пару десятков выживших, трясущихся и нуждающихся в психологической реабилитации мужчин.