— Не трудитесь над этой китайской надписью, — сказал Ли. — Я объясню вам ее. В клетке находится голодная крыса. Они посадят животное под таз, а потом привяжут его к животу человека. И положат на таз горячие угли. Крыса поначалу будет метаться, а затем начнет искать выход. Таз она прогрызть не сможет. И через некоторое время обнаружит, что есть способ полегче…

Музей восковых фигур уже не казался таким смешным. Лоб Мэта покрылся испариной, и он смахнул ее быстрым, почти сердитым жестом.

— Теперь, передвигаясь постепенно вперед во времени, мы подбираемся к знаменитой смерти от тысячи порезов. Вы увидите, как искусный палач может сохранять свою жертву живой в этой клетке часы, дни и даже недели. Обратите внимание на нож. Край зазубрен…

Картины и таблички сменяли друг друга, и Мэт перестал отличать реальность от омерзительного мира, представленного в нишах, мелькавших перед его глазами.

Все виды физических пыток были собраны за Вратами Совершенного Знания. Люди, посаженные на кол, дети, которых резали на глазах страдающих родителей; сожженные конечности, горячая сера, которой заливали гноящиеся раны, женщины, подвешенные за запястья, связанные за спиной. Носы жертв погружали в ведра с нечистотами, к гениталиям подключали электрический ток, кожа иссечена бритвой, большие пальцы рук отрезаны. И везде кровь; темная, похожая на густое доброе вино.

— Таго — удивительное приспособление! Оно отмечено популярностью в некоторых странах Южной Америки. Стрелки, которые вы видите, подсоединены с помощью проволоки к электрогенератору, и истязуемый остается парализованным до тех пор, пока не выключат ток. Это полезно для контроля над толпой в замкнутом пространстве, как второстепенное средство, конечно… Бастинадо… вы уже знакомы с этим… стояние на коленях на битом стекле. Кое-что они заимствовали у нас для своей бесславной «культурной революции»… я имею в виду тех, что по другую сторону пролива… — монотонным голосом с интонациями профессионального экскурсовода продолжал свой рассказ Ли, объясняя каждую деталь, словно тревожился, как бы что-нибудь не осталось непонятным. — Перетирание человека между мельничными жерновами — старинная казнь, но вы видите ее в этой секции, потому что «красные» во времена Мао очень любили ее. Ничто не исчезает бесследно, а?

Справа — белая стена, электрические факелы, под ногами — каменный пол; слева ниши — их тошнотворной череде, казалось, не будет конца. Становилось все жарче, даже у Ли под глазами выступили крошечные капельки пота. Как раз в тот момент, когда Мэт почувствовал, что не может больше выносить ужас и эту жару, Ли остановился перед углублением, которое отличалось от других.

— Ну вот, мы дошли почти до конца. Нам осталось посмотреть еще вот это, а затем и перекусить можно.

На краю углубления находились три узкие ступеньки, ведущие вниз. Здесь не было никаких восковых фигур, и это естественно: от такой жары они могли бы расплавиться. Мэт напрягал зрение, не понимая, что за зрелище открылось перед ним. Дальняя стена глубокого алькова была выкрашена черной краской, и служила фоном для изображения чего-то похожего на кабину парового локомотива изнутри. Потолок был очень низкий, и это усиливало ощущение замкнутого тесного пространства. Легко было представить, как кочегар сгребает уголь лопатой, рискуя задохнуться от жары…

Да, все детали были выполнены точно. В свете мощных прожекторов, установленных на металлических подставках, Мэт видел содержимое кабины: регулятор, тормоз, приборный щиток с циферблатами и даже свисток. Но он не понимал назначения увиденного.

— В первый день вашего пребывания здесь мы говорили о Тай Ли, моем предшественнике. — Ли дотронулся до ножен и на минуту замолчал, словно припоминая события далекого прошлого. — Он наводил великий страх. Люди называли его «пугалом». С предателями и теми, кого подозревали в предательстве, он использовал приемы, которые стали широко известны. Его приближенные в результате были фанатично преданны ему, хотя Тай Ли запрещал им жениться. — Ли поднял руку и указал на изображение. — Обычно он бросал предателей в топку локомотива. Живых. А для того чтобы заглушить их крики — а они были ужасны, мистер Юнг, — он… — Ли дотянулся до свистка и с силой нажал на клаксон.

Пронзительный свист прорезал тишину тесной камеры. Мэт зажал уши, но бесполезно: хриплый вой продолжал, ничуть не затихая, проникать в его мозг.

Ли снял руки со свистка и вернулся на прежнее место.

— Звук усилен. В четыре раза. Но он настоящий, поверьте. Вы когда-нибудь взбирались на Али-шань? В депо, у вершины горы, есть несколько поездов с угольными топками. Свист, который вы только что слышали, был записан на пленку там.

Ли увидел выражение лица Мэта и едва заметно улыбнулся.

— Смотрите! — Он взял железный прут, стоявший в углу кабины, и наклонился, чтобы открыть заслонку. Послышался рев, гудящее пламя вырвалось наружу, вспыхивая красными, оранжевыми и ярко-желтыми языками, словно угрожая пожрать человеческую плоть. Отверстие было большим — площадью около трех квадратных футов, как раз достаточным, чтобы вместить человеческое тело. Мэт до боли зажмурил глаза, пытаясь прогнать видения горящих волос и кожи, которые упорно врывались в его сознание, но жар гудевшего пламени возвращал его к этим мыслям.

Ли захлопнул дверцу, и яростный шум поутих.

— Мы жжем смесь угля и дерева, — пробормотал он. — Это нужно для системы горячего водоснабжения, а зимой, конечно, и обогревает нас. — Сделав несколько мелких шажков, Ли снова взял Мэта за руку. — И последнее. Последняя презентация — всегда индивидуальная: ее придумывают специально для каждого гостя.

Мэт почему-то сразу догадался, что он увидит в следующей нише. Тут не было таблички с надписями, но свет стал вдвое сильнее. Обычная белая комната. Молодой англичанин сидит в кресле, руки привязаны к подлокотникам. Идеально выполненная кукла: широко раскрытые глаза, разверзтый в ужасе рот. Это он сам. Его одежда, ботинки, его выражение лица. Все подлинно. Мэт смотрел на своего двойника, на свое восковое подобие, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Слишком большое сходство. Его взгляд переместился на другую часть картины.