Возле тети Басмы стояла старая повариха Видад. Ее присутствие на снимке объяснялось суеверностью бабушки и ее страхом перед числом тринадцать. Хамид хорошо помнил эту женщину, которая вечно хлопотала на кухне в перепачканном жирными пятнами переднике. На фотографии она была в элегантном черном платье.

Теперь этот снимок стал для Хамида окном в другой мир, словно журнальные фотографии индейских вождей, гавайских танцовщиц или обитательниц гарема. Запечатленное мгновение счастья из прошлой жизни. Не много таких довелось пережить ему в детстве и юности. Дедушка любил Хамида, защищал, баловал и играл с ним, как приятель. Со временем он хотел передать ему свой магазин ковров, потому что считал мальчика умнее любого из собственных сыновей.

Именно дед впервые стал заниматься с Хамидом математикой и астрономией. Вскоре расчеты превратились для мальчика в увлекательную игру, заставившую его навсегда полюбить мир чисел. А когда внук чего-то не понимал, дедушка терпеливо объяснял ему, не жалея своего драгоценного времени.

Хамид мечтал остаться здесь навсегда. Каждый визит заканчивался для него трагедией, потому что надо было возвращаться к родителям, где царили казарменные порядки и пахло кислятиной. А в доме бабушки в воздухе вечно витал аромат жасмина и розы.

Дедушка, которого тоже звали Хамид Фарси, до смерти оставался ему защитником и покровителем. И это очень злило мать, которая ненавидела свекра. На фотографии она выбрала себе место как можно дальше от него и стояла, сжав губы, словно это она, а не ее сын незадолго до того получил трепку. На снимке этого не было видно, но Хамид помнил, как горело его правое ухо. Хотя победа над матерью заставила его забыть о боли.

В тот день бабушка праздновала юбилей, а мать с утра пребывала в плохом настроении. Пока фотограф готовился во дворе, она в маленькой комнате без окон надавала мальчику оплеух за то, что тот непременно хотел сидеть у деда на коленях, а не стоять между ней и отцом. Кухарка услышала его крик и попросила мать прекратить избиение. Иначе, пригрозила она, об этом узнает хозяин дома, Хамид-бей, которому, конечно, не понравится, что обижают его любимца.

Когда мать стремглав выбежала из комнаты, кухарка умыла и причесала Хамида. Чтобы утешить мальчика, она еще раз повторила, как любит его дедушка, и угостила карамелью.

В то время Хамиду было лет пять или чуть меньше — вполне достаточно для того, чтобы все понять.

Как старшему сыну, Хамиду, по старинному, еще со средних веков установившемуся обычаю, дали имя его деда, не подозревая о том, что оно определит его судьбу.

Через год после того, как был сделан семейный снимок, на свет появился брат Хамида Фихми. Он походил на мать, такой же голубоглазый и круглый блондин, в то время как Хамид унаследовал темный цвет волос, глаз и кожи от деда.

Мать обожала Фихми, который не оставил в ее сердце места ни для сестры, ни для брата. Когда ему исполнилось два года и он еще не умел ни говорить, ни передвигаться как следует, она начала ходить с ним по врачам. Поскольку настоящих докторов тогда в Дамаске не хватало, «лечили» мальчика в основном шарлатаны.

Ничего не помогало. Позже установили, что Фихми страдал неизлечимой болезнью мозга. Малыш отличался кукольной внешностью. С длинными волосами, он походил скорее на хорошенькую девочку. Мать приглашала для него дорогих фотографов, а потом украшала снимки оливковыми веточками, иногда даже зажигала перед ними свечи или курила в миске кусочки ладана.

Сихам, которая появилась на свет через год после Фихми, тоже не удалось завоевать любовь матери. Девочка росла бы сиротой при живых родителях, не появись однажды в их доме соседка-вдова, которая очень хотела детей, но не имела их. Женщина стала заботиться о Сихам как о родной дочери. Иногда мать забывала забрать у нее девочку поздно вечером, и та не ночевала дома.

И вот однажды все изменилось. В тот день мать пошла к соседке поболтать, а Хамид проскользнул в спальню родителей, где на большой кровати дремал его брат Фихми. Хамид хотел немного поиграть с ним и, возможно, чуть-чуть подразнить и потряс за плечо. Фихми не реагировал. Когда Хамид слегка ущипнул его, малыш закричал так громко, что мальчик испугался и зажал ему рот. Фихми задергался, размахивая руками. Что произошло потом, навсегда осталось тайной. Хамид никому не рассказывал об этом.

Брат упал, стукнувшись головой о кафельный пол, и затих. Охваченный ужасом, Хамид бросился в свою комнату и притворился, что играет в шарики. Вскоре раздался крик матери, болью пронзивший его сердце. Сбежались соседи. На Хамида никто не обращал внимания.

Смерть Фихми стала для родителей тяжким потрясением. Отец утверждал, что мальчика убили шарлатаны и их таблетки, а падение здесь ни при чем.

— Он бы еще намучился, не передай ты его так вовремя в руки Всевышнего, — рычал он.

Отец полагал, что несчастный случай устроили ангелы, дабы избавить Фихми от дальнейших страданий.

Услышав это, Хамид задумался. На мгновение ему показалось, что он действовал, направляемый сильной, но невидимой рукой. Однако это наблюдение он решил оставить при себе, глядя на метавшегося в отчаянии отца и убитую горем мать. Бедная женщина никого и ничего вокруг не замечала, только плакала и во всем винила себя. Она проклинала кофе, который пила в тот момент, когда умирал ее мальчик. До конца своих дней не притронулась мать к этому напитку.