И вдруг ласки резко оборвались, ненасытные губы и руки покинули ее.

— Кто-то идет, — объяснил Тейн.

Он ловко помог Честити, окончательно потерявшейся в этой путанице из смущения и страстного желания, привести себя в порядок. Когда она приобрела подобающий благовоспитанной девушке вид, Тейн сжал ее лицо ладонями и прильнул к ее губам в неистовом поцелуе.

— Вы наверняка подумали, что я добиваюсь вас только ради того, чтобы соблазнить, но это не так. Я хочу вас — всю вас. Я хочу быть в вас. Постигать вас, изучать ваше тело. Но я хочу и другого — сидеть с вами в тишине, разговаривать с вами. Смеяться вместе с вами. Я хочу лежать в постели ночью и чувствовать вас рядом, слушать ваше дыхание, гладить вас по волосам и наблюдать, как вы спите. Я хочу провести с вами долгие годы, состариться рядом с вами, наслаждаться тысячами ночей под лунным светом. Вы должны чувствовать, что мной движет нечто большее, чем просто удовольствие. Верить этому.

Тейн отпрянул от Честити, и она потянулась к нему, боясь оказаться в одиночестве.

— Мы встретимся — скоро, — пообещал принц.

А потом он ушел. Оставив Честити одну, дрожащую, растерянную — и явно не в состоянии покоя.

«О, дневник, пока я не увидела его снова, я и не осознавала, как сильно хочу встретиться с ним! Он заставляет меня чувствовать себя живой, женственной. Заставляет забыть, кто я есть и кем должна быть.

Я думала, что хотела избавиться от его присутствия, но теперь точно знаю, что не желаю ничего иного, кроме как быть с ним рядом. Остаться с ним наедине. Я хочу того, что он может дать. Наслаждения. Но я жажду и большего. Мне хочется искренней дружбы. Романтических ухаживаний.

Впервые в своей жизни я так хочу увидеться с мужчиной. И горю от нетерпения, мечтая, что совсем скоро мои мечты сбудутся.

Этот мужчина — Тейн. Тот, кто пробудил меня. Я рискнула бы чем угодно, лишь бы быть с ним. Добродетель внутри меня кричит от негодования, но я не буду ее слушать. Мой путь связан с Тейном. Я чувствую это. Я пойду к нему в сад и узнаю, каково это — ощущать прикосновения, быть любимой. Мой возлюбленный ждет меня».

Задумчиво потирая руками плечи, Честити удалялась от каменной стены, увитой плющом. Она прибежала в этот сад сразу же после возвращения от Сефтонов. Оказавшись на знакомом месте, она долго не могла уяснить, просто не могла взять в толк, почему ворота, которые открывались прежде, вдруг перестали поддаваться. Может быть, всего происходившего с ней просто не было в реальности? Вероятно, это был всего очередной сон, фантастическое воспоминание о том, чего на самом деле никогда не было. В последнее время ее часто посещали подобные сны. Но ведь все, что случилось в саду у Сефтонов, было не сном, не фантазией. Это происходило наяву.

Словно подтверждая этот факт, палец невольно коснулся кожи груди. Там Честити увидела метку Тейна, поставленную его жадным ртом. Она все еще могла ощущать шелк волос принца, струившихся между ее пальцами, жар его дыхания, его сильное тело, прижатое к ее телу.

Ими двигала страсть. Безумие. Одержимость.

— Что ты здесь делаешь? — неожиданно отвлек Честити от размышлений голос отца. Герцог стоял рядом с ней, его сжатые в кулаки руки упирались в бедра. Его лицо выражало крайнюю степень тревоги. — Ты ведь собиралась вздремнуть перед вечерним маскарадом!

— Мне не спалось, — ответила Честити, еле заметно пожимая плечами. От нее не укрылось, как пристальный взгляд отца скользнул над ее плечом по потревоженному участку зарослей плюща. Неужели папа знает о калитке? Когда его глаза подозрительно сощурились и остановились на дочери, она поняла, что ему действительно известно об этом.

— Сейчас самое время прилечь, — сказал отец, — только так ты сможешь восстановить силы, которые понадобятся для танцев. Не важно, устала ты или нет. Тебе стоит отдохнуть.

В конце концов, Честити было не три года! Для того чтобы прийти в хорошее настроение, ей не требовалось спать. Кроме того, мысли беспорядочно роились в голове, делая невозможной любую попытку сосредоточиться на чем-либо другом, кроме встреч с Тейном. Ее тело тоже находилось во власти возбуждения. Оно страстно желало большего. Отчаянно нуждалось в большем.

— Ступай отсюда! — приказ герцог, для пущей убедительности махнув рукой. — И не смей снова приходить сюда одна!

Честити удивленно замерла на месте и повернулась к отцу:

— Почему, папа?

— Это небезопасно.

Отец явно был сам не свой. Честити видела это по его глазам. В них ясно читались подозрение, страх. Тело отца напряглось, и она заметила, как стиснулась его челюсть, стоило ему окинуть проницательным взором землю у калитки.

— Что происходит, папа? Я знаю, тебя что-то тревожит.

Отец поднял на нее глаза, и Честити заметила, что он был вне себя от волнения.

— Ты помнишь мои истории о волшебной королеве? — тихо спросил папа.