— Честити? — окликнул Тейн хриплым голосом. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, пока я делаю тебя своей.

Она послушно встретилась с ним взглядом, и сердце на мгновение замерло, стоило ей увидеть, как отчаянно напрягся каждый мускул его груди и рук — со зрелой, типично мужской силой. Глаза Тейна теперь отливали насыщенным темно-синим, а его губы скривились в порочной, губительной усмешке. Одним быстрым, глубоким ударом он пронзил ее, тут же громко застонав, а потом накрыл ее тело своим и принялся двигаться — неторопливо, позволяя ей привыкнуть к его плоти и ощущению его самого, покачивающегося сверху.

Боль оказалась не такой сильной, как боялась Честити. Она ощутила лишь короткий укол, обжигающее покалывание, которое сразу же сменилось восхитительным осознанием того, что ею овладевает прекрасный темный мужчина-фея.

— Двигайся со мной, — призвал Тейн и, сжав руки Честити в своих, завел их над ее головой. Теперь он плотно прижимался к Честити всем телом, его торс терся о ее груди, приятно щекоча и заставляя сморщиваться ее соски. Постель скрипела, а дыхание Тейна было острее, резче, чем когда бы то ни было. С каждым ударом он все глубже проникал в тело Честити, заставляя ее стонать и подстраиваться под свой чувственный ритм. Внезапно тело Тейна пронзила судорога, и он, громко выкрикнув имя суженой, задрожал над ней. — Я не полюбил тебя в тот день, в Гластонбери, — прошептал темный принц, — но я могу сказать, что люблю тебя сейчас.

Честити попыталась что-то ответить, но он коснулся ее губ пальцами.

— Когда ты уедешь отсюда сегодня вечером, ты не отправишься на маскарад, как было запланировано. Ты сошлешься на головную боль и вернешься домой. А потом, — еле слышно добавил Тейн, — ты нанесешь на кожу духи и ляжешь в постель, ожидая меня. Я приду к тебе. Возьму тебя. Назову тебя своей.

Кром пристально рассматривал женщину в затененном зале. Мэри Леннокс была чувственным созданием, взывавшим к его низменным желаниям. Внешне Кром казался типичным благим мужчиной-феей. Но внутри, однако, он ничем не отличался от своих темных врагов. И не мог отрицать, что в его жилах текла кровь его отца. Вязкая. Темная. Горячая.

Мэри застенчиво подняла на Крома взгляд, с показным простодушием похлопав своими длинными, черными, густыми ресницами, за которыми темно-синие глаза сияли всем, чем угодно, но только не невинностью.

Она разительно отличалась от своих сестер. В ней не было ни капли того, что составляло их сущность. Кром спрашивал себя, понимает ли это сама Мэри. Беспокоит ли это ее. Когда она прижалась спиной к стене, нырнув в тень глубже, так, что теперь темнота поглощала ее, благой понял: Мэри это нисколько не заботило. Она была такой, какой была. Самой собой.

— Чем же я обязана удовольствием общения с вами? — пролепетала Мэри совсем не тонким и нежным, а скорее чувственно-хриплым голосом, будто взывавшим к члену Крома.

— Ваша сестра… Где она?

Мэри нахмурилась, но тут же просияла улыбкой и придвинулась к нему всем своим чувственным телом.

— Так вы уже ее потеряли?

Кром потерял способность думать, когда ее груди коснулись его торса. Благой мужчина-фея желал грубо овладеть ею. Трахать ее без чувства и смысла. Но Честити он хотел больше. Его двору требовалась добродетель — и это соображение перекрывало физическое желание, которое он чувствовал к Мэри. Сейчас Кром был объят гневом. Тревожился, что его неблагие враги сумели первыми заполучить Честити, несмотря на все меры предосторожности, несмотря на стражу и шпионов, которых он внедрил в дом Леннокса. Что же произошло? Честити и две ее других сестры должны были уже приехать на маскарад.

— Вы действительно думаете, что моя сестра может вам подойти? — обольстительно промурлыкала Мэри, проводя ладошками по всей ширине его груди. — Честити — как маленький испуганный котенок, она упала бы в обморок от мыслей, которые в этот самый момент мелькают в вашей голове.

Поддавшись искушению, Кром тут же забыл о своих планах и потянулся к Мэри, обвив ее рукой за талию и прижав спиной к стене.

— Но вы — не котенок, — сказал он, стискивая в ладонях ее пышные груди. — Вы — рысь, которая охотится за добычей.

Мэри улыбнулась и, скользнув рукой вниз по его груди, самым бесстыдным образом сжала его член.

— Я прибегаю лишь к определенному способу убийства.

— Вы не похожи на своих сестер, — пробормотал Кром. — Нисколько.

Она рассмеялась, и ее мелодичный голос прозвенел в темноте:

— Боже милостивый, надеюсь, что я не такая, как они! Эти мои благочестивые, скучные сестры! Они находятся в плену того, чем, по их мнению, им стоит быть. Что же касается меня, то я давно сбросила эти цепи, которые так сковывали меня.

— Вы знаете, кто я. Чего я хочу.

Мэри уже откровенно прижималась к нему, извиваясь всем телом.

— Красивый, золотистый мужчина-фея, — прошептала она, — который знает толк в людских грехах.

— Мне нужна ваша сестра.

— М-м-м, — сладко пропела она, — но вы хотите переспать со мной.

Не в силах совладать с собой, Кром вдавил соблазнительницу в стену, и его член уперся в точку соединения ее бедер.

— Да.

— Тогда давайте заключим сделку, — прошептала она, снова стискивая его мужское естество. — Вы дадите мне то, чего я хочу. А я дам вам то, чего хотите вы.