Двое молодых парней тут же рванулись куда-то в тень. Через некоторое время они буквально вытащили на свет мужчину в потрепанной, местами прожженной одежде, и кулем бросили у костра. Лицо, руки, все видимые сквозь прорехи участки кожи его были столь густо измазаны сажей и грязью, что возраст заключенного так и остался неизвестным — может, двадцать лет, а может, и все пятьдесят. Неловко повозившись, из-за связанных рук и ног, он принял сидячее положение и обвел шальным взглядом присутствующих.

— Давай, поведай этим неверующим, что мне рассказывал, — бросил Антон, стараясь не смотреть на мужчину.

— Что рассказывать-то, братан? — Гамлет хрипло засмеялся. — Хана нам. Своими глазами видел, как эта дрянь двигалась. Все кто к ней лапки свои потянули — скопытились. А я-то умный, я браслеты скинул и деру дал.

— Да кто он такой, что мы его слушаем? Убийца и вор! Сам, небось, всех и прирезал, освободившись от наручников, а нам теперь тут заливает про бурю!

— А Границу тоже он передвинул? На горбу переносил? И передатчики тоже он испортил?

Поднялся непередаваемый гвалт. Поморщившись, Антон поднял голову, устремив взгляд в каменный небосвод. Ему не хотелось смотреть на это бьющееся в агонии злости сборище. Старейшины деревень, мудрейшие мужи, сейчас они больше напоминали свору диких собак. Антону мерещились оскаленные, брызжущие зловонной слюной пасти, вздыбленная шерсть и рвущие землю когти. Он перевел взгляд на сидящего у костра Гамлета. Необычайно спокойный, тот гадко улыбался щербатым ртом, будто впитывая столь привычную для себя стихию хаоса. И наслаждаясь ею.

— Хватит! — рявкнул Рэд, перекрикивая спорщиков. — У нас есть общая проблема. Спорить, у кого длиннее, потом будете… Если будете.

— Ну и что же ты предлагаешь, разумный ты наш? — приподняв бровь, ехидно спросил Казак. — Будешь сейчас вещать о том шарике, о котором ваш юродивый всем уши прожужжал?

— Слышь, усач! — Антон подошел к нему вплотную. — Ты можешь попробовать оскорбить меня, но не смей трогать наставника. Во-первых, я не посмотрю на то, кто ты, и сверну тебе шею, а во-вторых, он умнее всех вас вместе взятых.

— Значит все-таки Шар, — Казак поднялся и взглянул Антону в глаза. — Ты всерьез думаешь, что кто-то поверит в эти бредни?

— У тебя есть вариант получше? — прорычал Антон, принимая вызов.

— Есть. Я беру своих людей и ухожу отсюда, — Казак развернулся спиной к Рэду и направился в сторону своей деревни. — Хочешь поиграться в сталкеров? Бог в помощь! Но без меня.

Глядя на толстяка, стали подниматься и его прихлебатели. От ехидных шепотков и колких насмешливых взглядов у Антона свело скулы. «Идиоты!..».

— Мы все знали, что вечно так продолжаться не может! — Рэд перешел на крик. — Что будет с вами и вашими семьями, когда Границы зажмут вас в тиски?! Остается надеяться лишь на чудо!

— Вот и надейся. А у нас дел по горло. — Казак развернулся. — Знаешь, а ты мне всегда нормальным парнем казался, Антох. Но не наигрался ты еще, не наигрался…

По-отечески тепло улыбнувшись и покачав головой, мужчина, не сказав больше ни слова, вместе со своим отрядом скрылся в окружающей темноте. Заседание было окончено, и последнее слово осталось за ним. Следом, также молчаливо, со своих мест поднялись оставшиеся главы деревень. Некоторые из них еще колебались, но возраст и авторитет Казака сделали свое дело.

— Что делать-то будем, Тоха? — после того, как ушел последний гость, спросил Котя, положив кисть на плечо Рэду.

— Что хочешь, то и делай, — отрезал Антон, сбросив руку. — Я пойду. Пусть и один.

— Не один. Я с тобой, — Котя протянул ему руку для рукопожатия.

— Пожалуйста, — проигнорировав жест, ответил Рэд. — Только под ногами не путайся.

Котя, тяжело вздохнув, сел у костра.

— Эй, братки! — раздался хриплый смех. — А это, не лажа, про Шар-то?

— Тебе-то что? — буркнул Котя.

— Ну, так это, мне тоже пожить еще охота! — засмеялся Гамлет. — Я уж лучше в вашу команду смертничков впишусь, чем буду тут, как пес, на цепи сидеть.

— Ты оружие-то хоть в руках держать умеешь? — спросил Антон, брезгливо осматривая «свидетеля». Под слоем грязи едва просматривались пшеничного цвета волосы, голубые глаза, волевой подбородок. Когда-то он был красив, этим, наверное, своих жертв и брал. «Смешно, из всех только убийца согласен идти… Стоп. Так это же тот самый! Может, он помнит ее, потому и…»