— Нет, не за что, — грустно ответил Шляпник, после чего вдруг снова взбодрился: — Пахнет жареным. Дьявол! — он схватился рукой за сковородку, чтобы снять ту с огня, но обжегся, после чего схватил со стоящей рядом тумбочки полотенце и, прихватив им сковородку, отковырял содержимое в большую тарелку. — Что ж, ужин сготовился немного не таким, каким должен был быть. Но не беда! — обернулся он снова к Алисе с тарелкой в руках, в которой остывало что-то жирное и жутко черное, но, однако, приятно пахнущее. — Бери вилку.

— А она не исчезнет? — поинтересовалась Алиса.

— Если не будешь болтать во время еды, то нет, — улыбнулся в ответ Шляпник и, тоже взяв вилку, стал есть это нечто вместе с Алисой. Несмотря на горелый привкус, блюдо оказалось превосходным. Алиса уплетала его за обе щеки — за весь день она не съела ни крошки.

— Больно? — дожевывая свой последний кусок и указывая взглядом на обожженную руку, спросила Алиса.

— Уже нет, — спокойно ответил Шляпник. Во время разговора мышцы на лице его словно жили своей собственной жизнью, синхронно, однако, вытворяя совершенно непостижимые, но при этом соответствующие теме беседы гримасы — лукавство, радость, грусть. Вот и сейчас он словно бы примерил на себя последнюю маску, после чего тут же поменял ее на более жизнерадостную: — К разговору о смешном. Неужели ты думала, что Кэрролл — между прочим, автор твоей любимой книги — живший за сто лет до нас, смог предугадать теперешнюю поверхность планеты Земля, и ты, вылезая из катакомб своей «родины», действительно ожидала здесь доказательства документальности его труда?

Алиса снова не поняла половины слов, но догадалась, что Шляпник подтрунивает над ее наивностью, поэтому и решила проявить твердость в этом вопросе — нельзя проигрывать второй подряд спор. Это, по крайней мере, неприлично, тем более в разговоре с мужчиной, хотя Шляпника Алиса и не воспринимала так, как, например, папу, дядю Семена или других сталкеров — он не был таким мужественным, таким сильным, таким овеянным славой, в конце концов. Но при этом Алиса ничуть не принижала его, а скорее наоборот — она ничего не могла сказать о нем, кроме того, что он сильно похож на героя ее сказки (пусть и не главного) и что он довольно забавен. Поэтому Алиса решила продолжить игру и не соглашаться с ним.

— Мама ведь не станет врать? — сказала она даже скорее утвердительно.

— Мама — нет, — ответил Шляпник, запихивая грязную посуду в похожий на предыдущий ящик, только не с рычажками, а с кнопочками, на которые и нажимал Шляпник. И после того, как коробка загудела, он продолжил: — Вот только была ли мама на поверхности после того, как все люди ушли с нее?

— Нет, — помотала головой Алиса.

— Так откуда ей знать наверняка, что папа твой ушел именно в Страну чудес?

— Может, ей дядя Семен сказал? — не отступалась от своего Алиса. — А дядя Семен тоже не врун.

— А кто он такой — дядя Семен? — поинтересовался Шляпник.

— Они с папой друзья и вместе сталкерами работают, — убедительно отрапортовала Алиса. И тут же где-то вдалеке комнат заверещала какая-то сирена — ее звук был не сказать чтобы громким, но ощущаемым всем телом.

— Что ж, похоже, какой-то дядя и наклевывается, — задумчиво протянул Шляпник, собирая морщины на лбу.

— Где он? — обрадовалась Алиса.

— Сейчас посмотрим, — с какой-то злобой усмехнулся Шляпник и, взяв за руку Алису, в буквальном смысле поволок ее через свои апартаменты.

Он настолько быстро несся к ист очнику звука, что Алиса не успевала переставлять ноги и часто просто висела на руке Шляпника, но тот не обращал на нее никакого внимания, пока они не влетели в большую залу, на противоположной стене которой находилась большая карта с разноцветными лампочками. Сейчас из них горела только одна — в середине большого прямоугольника.

— Ух ты! — в который раз удивленно вздохнула Алиса. — А что это?

— Это, — как будто забыв о ее существовании, вздрогнул Шляпник. — Это карта моих владений. И сейчас кто-то настойчиво пытается вторгнуться в них, — он нажал на какую-то кнопочку и звук прекратился. После чего Шляпник надел на голову какую-то штуку, состоящую из двух мягких кружков, закрывающих уши, и полукруглой штуковины, соединявшей их, и стал крутить какую-то шайбочку. Алиса не выдержала такого объема загадочных действий и снова подалась в расспросы:

— А что это за штука?

— А это наушники — с помощью них я прослушиваю волну сталкеров и могу слышать их переговоры. А вот благодаря этому достижению цивилизации, — он выдвинул из наушников короткую узкую палочку с широким набалдашником, — называемому микрофоном, я могу с ними даже разговаривать. Правда, недолго, во всяком случае, сегодня, — он улыбнулся Алисе и сел на какое-то странное кресло — оно начиналось внизу с перекрестья широких черных палок на колесиках, затем переходило в такую же черную трубку, и только потом шло сиденье с приделанной к нему с помощью еще одной трубки спинкой. Больше всего Алису поразило не то, что Шляпник мог разговаривать со сталкерами, не видя их и не вставая с кресла, а как раз таки само кресло — оно было вращающимся. Но один вопрос все еще не давал ей покоя:

— А почему недолго? Батарейка сядет?

— Нет, с чего бы? — сделал брови домиком Шляпник. — Просто этого сталкера сейчас скушают — и все.

— Кто скушает? — испугалась Алиса.

— Ну, я, как порядочный Шляпник, просто обязан был быть удостоенным чести познакомиться с Чеширским Котом. Вот в логово к этому самому коту и угодил наш бедолага-сталкер.

— Но ведь Чеширский Кот не питался сталкерами, он же должен быть почти как ты, только котом, — чуть не заплакала Алиса.

— Ну, тут у реальности явные расхождения с классиком — к сожалению, он не учел, что все животные должны чем-нибудь питаться. Или кем-нибудь, — не без удовольствия добавил Шляпник, но, увидев слезы Алисы, осекся.