Шрифт:
Уже трижды успел проклясть себя за свою же тупость, приведшую его в этот туннель. В одиночку. Непослушными руками передернул затвор и тут же услышал громкое «дзинь!!!».
— Твою мать! — скрипнул он от злости зубами: с перепугу забыл, что автомат и так у же был приведен в боевой режим, и теперь в темноту улетел патрон. А с ним у него стало ровно на девять граммов меньше шансов выжить.
Шарить по пыльному полу Баламут не решился, дабы не отвлекаться — внимание его целиком и полностью было прикованно к тому, что творилось впереди. Правда там, во мраке, ничего пока и не происходило. Но Баламут чувствовал, что тишина временная. Ему казалось, что уведи он хотя бы на миг свой взгляд куда-нибудь в сторону, и все — ему конец. Оттуда обязательно вырвется нечто, сожравшее уже не одного жителя станции, находившейся рядом с конечной целью его пути. Одним из отстойников Московского метрополитена, находившимся в тупике возле станции Орехово.
«Да как они вообще выжили на этой Богом забытой станции? — Баламут вспомнил тех бедолаг, их посеревшие лица, и по спине снова пробежался неприятный холодок. — Пора завязывать с такой работой — нервы ни к черту».
Мышцы ног противно подрагивали, когда он делал еще один шаг. Даже не шаг. Так — полшажочка. Но с каким трудом он дался! Тело отказывало в повиновении. Оно взывало к здравому рассудку хозяина, молило, не мешкая ни секунды, повернуть назад.
«А может, ну его на фиг?» — но тут Баламут вспомнил бешеные глаза Бурого и моментально откинул эту мысль, как совсем уж непригодную для использования. За этой гнидой такие люди стоят, что где хошь найдут. Из-под земли достанут, чтобы потом в нее же и закопать.
Подозрительный шорох, раздавшийся где-то впереди, немедля прогнал все прочие мысли, заставив снова сконцентрироваться на главном. Баламут остановился и прислушался. Ничего. Показалось? Нет — звук повторился. Луч фонаря, прикрепленного к цевью, резко переместил вправо. И тут же назад — подальше от греха.
В небольшом тупичке приютилась, словно прячась от стороннего взгляда, часть состава. Ряд вагонов, терявшийся во мраке. Разглядеть, сколько именно, не помог бы даже фонарик. Но Баламут и не думал туда с ним вот так запросто соваться. Это все равно, что себе мишень на лоб приклеить и руки вверх поднять.
А ведь в крайнем от выхода вагоне явно что-то происходило. Какая-то возня, стоны, шепот. И снова стон. Женский. Или детский. Надо было проверить. И хотя ноги не слушались своего хозяина, мозги отдали решительный приказ к действию. Чтобы и дальше не отсвечивать фонариком, Баламут достал из подсумка палочку ХИС [2] . Надломил и, высунувшись из укрытия, бросил в сторону вагона. И пока маячок еще лишь вычерчивал в воздухе свои причудливые кульбиты, Баламут, петляя, словно заяц, ринулся в том же направлении.
2
Химический источник света.
Но пробежал всего ничего. Хлопки выстрелов — весьма весомый аргумент, чтобы не геройствовать. А уж когда шальная пуля высекает искру из рельса в сантиметре от твоей ноги…
«Он что в темноте видит?»
Пашка, упав на пол, тут же откатился в сторону и замер, пытаясь что-либо разглядеть. Куда там! Лишь слабое свечение палочки, упавшей неподалеку, а дальше — тьма кромешная. К подобной, сколько ни старайся, глаз не привыкнет. Радовало лишь то, что и противник, скорее всего тоже «слеп».
«Хотя, — Баламут вспомнил пулю, — у этого типа и прибор ночного видения может быть… Нет, будь так, он бы меня уже сейчас в расход пустил. Лежу тут, ничем не прикрытый. Хоть бы кочка какая…»
И все же, отползти подальше он не решился, чтобы не демаскировать себя. Опять же, звуки привлекут внимание. Враг тоже затаился и выжидал.
«Вот с… — сквозь зубы прошипел Баламут. — А, была не была».
— У меня граната! — заорал он, перекатываясь вправо. Вовремя. Несколько пуль просвистели мимо цели. — Хоть раз еще шмальнешь — разнесу вагон на запчасти! — снова откат в сторону и выжидание. — Считать до трех не буду! — зачем-то добавил Баламут. И тело опять пришло в движение. — Погодь, твоя взяла! — донеслось из мрака. — Нас здесь только двое. Жена рожает.
— А чего тебя сюда занесло-то с бабой на сносях? — поинтересовался Баламут, скорее для поддержания разговора. Ответ он и так знал.
— Так от тебя ж и удирали. Надеялся, что сюда ты не попрешься.
— Ну-ну… Слышь, ты из вагончика-то выйди, поговорим. Или дальше будешь за женскую юбку прятаться? — Баламут уже давно укрылся за стену, отведя автомат с фонариком слегка в сторону. Он здраво рассудил, что если противник и выстрелит, то уж точно не в него.
В ответ до него донеслись не такие уж тихие препирательства мужа и жены. Скорее всего, она его не пускала, а он пытался ее переубедить. Затем все стихло.
— Я выхожу! — муж таки настоял на своем. — Один. Без оружия.
Из дверей вагона показалась фигура с фонариком. Спрыгнула на перрон.
— Видишь, у меня ничего не припрятано, — незнакомец осветил самого себя. Для большей убедительности медленно повернулся кругом, демонстрируя спину.
— Сюда иди! — скомандовал Баламут. Он отнюдь не был уверен, что жена, невзирая на состояние, не пальнет, как только враг высунется из укрытия. — И руки держи на виду!
Мужчина покорно поплелся в его сторону.