— Одна, вторая, третья, — принялся он считать тварей, но тут же бросил это занятие. «Сколько ни есть — все мои…»

— Давай, еще чуть-чуть! — доносились из-за стенки мольбы мужа.

— Не могу больше!!! А-а-а-а-а-а!!! Мамочка!!! А-а-а-а-а!!!! — вторили им вопли и натужный стон жены.

— Ты постарайся. Я люблю тебя! — мужчина пытался успокоить ее, как мог, но женщина, казалось, не слышала ничего кроме своей боли.

А потом мутанты вновь пошли вперед.

Волной.

— Получай, тварь! Сдохни!! Да сдохни же ты!!! — автомат еще раз дернулся в руках, разворотив монстру грудь. Но животное даже в таком состоянии умудрилось пробежать еще пару метров и свалилось только у ног Баламута, в агонии раздирая когтями пол и исторгая из своей клыкастой морды предсмертный рев.

— Тужься! Еще чуток! Ну же! — судя по голосу, муж тяжело дышал, но в его голосе не было ни страха, ни паники. Лишь отчаянный призыв не сдаваться. И Баламуту вдруг подумалось, что этот призыв отбращен и к нему тоже. Смешно, но эта мысль придала ему сил и уверенности в том, что у них все получится.

Одна из тварей таки прорвалась и успела пройтись лапищей по груди и левому боку. Обильно потекла кровь и рука тут же отнялась, но последний выстрел — точно в глаз — все же упокоил мутанта. Баламут выпустил разряженный, бесполезный автомат, чувствуя, как тело стремительно покидают силы. «Жаль, пистолет так и остался у клиента, — мелькнула идиотская мысль. — Теперь даже не застрелишься…»

С трудом повернувшись на бок, Баламут вытащил из подсумка гранату.

— Я тебя на понт брал, дурак, а ты и повелся, — вспомнив свою угрозу взорвать вагон, негромко обратился он к мужику за дверью, словно тот был способен услышать его. — Эту кроху… — киллер нежно, почти благоговейно, будто не о смертоносной железке шла речь, а о чем-то сокровенном, сжал гранату в ладони. — Я ее на крайняк держал. Для себя. Чтоб уйти красиво… — Он тяжело вздохнул. — Пожалуй, сейчас самое время.

Пашка ухмыльнулся и зубами выдернул чеку, а потом без замаха бросил гранату в проход. На это ушли последние силы. Отползти и спрятаться он уже не смог. Лишь тупо смотрел туда, в полумрак вагона. Где копошилась масса звериных тел, пожиравших своих же собратьев. И куда катился по полу небольшой цилиндрик.

Баламут не знал, что именно в это время женщина сделала последнее усилие и обессиленно упала навзничь, а кабинку огласил детский плач, возвестив мир о появлении новой человеческой жизни. Вдогонку ему, опоздав на доли секунды, прогремел взрыв…

— У меня сын, слышишь! — кто-то тряс его за плечо. Баламут приоткрыл глаза и взглянул на стоявшего над ним мужчину.

— За что тебя заказал Бурый? — каждое слово давалось ему с трудом.

— Не захотел работать на Синдикат, — тот удивился вопросу, но все же ответил.

— Так и знал… — криво усмехнулся Баламут. — Вы куда… счас? — он закашлялся, из уголка его рта потекла тоненькая струйка крови.

— Туда, — мужик указал наверх. — С крыши вагона через люк в потолке можно попасть в еще один туннельчик.

— Но почему…

— Жена с животом не смогла туда пролезть, — пояснил клиент, сразу поняв, что Баламута интересует, почему же они остались в вагоне, а не сбежали еще раньше. — А если б я тебе сказал про ход, ты ж бросил бы нас.

Он сказал это утвердительно, без намека на вопрос. Но прежде чем Баламут ответил, в дверном проеме показалась женщина с ребенком на руках. Еле удержалась от крика ужаса, увидев картину побоища. А потом ее взор остановился на Баламуте. Она подошла и, присев на корточки, крепко сжала его руку.

— Спасибо тебе!

Пашка улыбнулся в ответ и опять потерял сознание.

— Почему ты не выполнил заказ? — спросил Бурый, стараясь говорить спокойно и не делать резких движений. Такое поведение вполне оправдано, если вам в лицо смотрит дуло пистолета, который держит один из лучших наемных убийц две тысячи тридцать третьего года.

— Своего помощника можешь не высматривать, — ехидно сообщил Баламут, заметив, как взгляд его бывшего босса с надеждой мечется из стороны в сторону. — Он там, откуда не возвращаются.

— Ну, ты и дурак! — зло процедил сквозь зубы глава Синдиката. — Неужели не понимаешь, что сам себе приговор подписал? За тобой теперь такая охота начнется, что проще застрелиться.

Баламут усмехнулся:

— А меня больше нету. Сгинул я там, в туннельчике. И окромя тебя никто больше о том, что я жив, не знает. А ты уже никому и ничего не скажешь. Не успеешь, — его палец напрягся на спусковом крючке, готовый в любую секунду привести оружие в действие.

— Постой! — Бурый хватался за возможность прожить еще хотя миг, а его тон из приказного перешел в молящий. — Ты хоть знаешь, кто такой этот Сергеев?

— Не знаю и знать не хочу. У меня теперь крестник есть, и его тоже Павлом кличут. А я за него в ответе и не допущу, чтоб такие, как ты, ему жизнь портили. Понял? — бывший наемный убийца буквально выплюнул из себя последнее слово. Пистолет в его руке дернулся, и Бурый с дыркой во лбу сполз по стене на пол.

— Я теперь им должен, — сказал Пашка, обращаясь уже к трупу. Потом развернулся и быстрым шагом пошел прочь.