— Сегодня ночью мошка попадет в твою паутину…

— Оставь это, — перебила она.

Но он упрямо продолжал:

— Ты ведь и сама мошка, попавшая в паутину философствующего гангстера Батлера.

— Почему ты любишь мучить меня? — устало спросила она.

Он встал и приблизился к ней.

— Ты все еще любишь меня? — Сверкнули его белые крепкие зубы.

— Не знаю, люблю или ненавижу, — процедила Эвелин.

— Это хорошо. — Он рассмеялся. — По крайней мере, такая любовь никогда не надоест.

— Почему ты не хочешь помочь мне? Я так устала от всего этого и хочу покоя. А ты заставляешь меня работать еще и на себя.

Он удивленно поднял брови.

— Милая моя! Я тебя не определял в Си-Ай-Си. Ты работаешь на меня?.. — Я полагаю, что ты это делаешь просто потому, что любишь меня.

— Конечно, — сказала она, — я с охотой работаю на тебя. И все же ты должен когда-нибудь вырвать меня у них. Батлер держит всех мертвой хваткой. Ты знаешь его. Но если за меня вступишься ты, он оставит меня в покое.

— Как мило с твоей стороны, что ты сказала «вступишься» вместо «женишься», — съязвил Адамс и снова уселся в кресло.

— Ты же никогда не женишься на мне.

— Да. Ни на тебе, ни на другой. Супружеская жизнь не по мне. Но я помогу тебе уйти от Батлера.

— В самом деле? — Она боялась поверить этому.

— Да. Я с ним поговорю. Вернемся, однако, к твоему гостю. Что американец намеревается делать с этим Паули?

— Пока я еще сама не знаю. А тебе пора уходить. Он должен появиться с минуты на минуту.

Адамс встал.

— Попытайся узнать, чего они хотят от него. Утром я, как всегда, зайду за кинопленкой и за катушкой с магнитофонной записью.

— Разве Паули так важен для тебя? — тихо спросила она.

Адамс уже надевал плащ.

— Если он представляет интерес для янки, то, значит, важен и для нас. Они нам дают деньги. Информацию о них нам приходится добывать самим.

Сид остановился перед небольшой виллой в Груневальде. Он уже несколько раз на своей машине отвозил Эвелин домой и всегда удивлялся, что секретарша живет в таком элегантном современном бунгало, расположенном в богатом районе Берлина.

«Скорее всего, она любовница председателя наблюдательного совета концерна, — предполагал он. — И старый холостяк предоставил в ее распоряжение этот дом».

Он позвонил.

Садовая калитка открылась автоматически. Посыпанная гравием дорожка привела его к дому.

Эвелин в очень открытом платье, казалось, приготовилась уходить из дому.

— Я жду междугородную. Это важный разговор. Может быть, вы составите мне компанию? В город мы можем поехать попозже.

Это Сида вполне устраивало. Он с удовольствием согласился.

В маленьком холле он снял плащ и вслед за Эвелин прошел в комнату, обставленную мебелью в стиле рококо. Окна были занавешены плотными шторами. В камине пылал огонь.

— Здесь красиво, — произнес Сид. — Вы одна здесь живете?

Она кивнула головой.

— Совсем одна. Прошу вас, располагайтесь. Я приготовлю вам коктейль. Какой вы любите, горький или сладкий?

— Горький, — ответил он, опускаясь в глубокое кресло.

Эвелин включила приемник. Гостиная наполнилась музыкой.

Сид смотрел на огонь камина и вдыхал знакомый аромат духов. Ему здесь нравилось. Она ему нравилась тоже. Из серебряной коробки, стоящей на столике, он достал сигарету и закурил.

В баре офицерского клуба Батлер играл в покер с каким-то капитаном.

— Мне кажется, у вас ловкие руки. Откуда у вас снова появился джокер, майор?

— Возможно, я плутую, когда играю, — отозвался Батлер. — Впрочем, вы должны доказать мне это. Вы хотите сказать, что вы честнее меня?

— Ерунда! Я не это имел в виду. Вам просто дико везет.

Он повернулся к миксеру, заказал еще два коктейля под названием «Высокий мяч» и начал мешать карты для новой игры.

К Батлеру подошел сержант.

— У подъезда стоит какой-то немец. Штатский. Он просит разрешения срочно поговорить с вами, сэр.

— Как зовут его?

— Мюллер.

— Хорошо, проведите его в какую-нибудь комнату. Я сейчас приду.

— Клиентура? — протяжно спросил капитан и тут же продолжил: — Своих агентов я уже давно отучил искать меня по вечерам. Они ведь могут' обращаться к дежурному офицеру.