На Спаковской светло-зеленое из дорогого драпа пальто, отороченное у ворота норкой, и модная шляпка.

— Хотите купить сервиз? — спросила Маргарита Казимировна, увидев, что продавщица расставляет перед Анной чашки. — Если уж покупать, то советую — тот синий с золотом.

— Договоримся: вы мне его дарите на мой шестидесятилетний юбилей.

Спаковская засмеялась:

— Я с большим удовольствием подарю его на вашу свадьбу. А до свадьбы пейте чай из этого, ситцевого. Он очень милый.

— Как раз недорогой — девять восемьдесят, — сказала продавщица, снимая с полки пестрые чашки.

— Я беру этот.

— Чуть не забыла — вы в курсе, что завтра партийное собрание? — спросила Спаковская..

— Да, мне говорили. Но я дежурю.

— На два часа можно отлучиться. Вас подменит Вера Павловна. На собрании она все равно не выступает. Вы же читали статью. Я полагаю, у вас есть что сказать.

Еще бы! Когда Анна прочла эту статью в местной газете, то в первые минуты не поверила, что такое может совершить врач. Только подумать: машиной, которую она вела, врач сбила с ног женщину, и, чтобы уйти от ответственности, — оставила искалеченного человека в поздний час одного на дороге. Это равносильно убийству! Ведь она же не знала, что другие подберут женщину и отвезут в больницу.

Анна сказала:

— Это больше, чем подлость, — это преступление!

Они стояли у окна. На подоконнике рядом с упакованным сервизом лежали две хозяйственные сумки: из солидной Анниной торчали: буханка хлеба и вилок капусты, из сумки Спаковской — изящной, белой с «молниями» — ничего не торчало.

— Только, ради бога, не говорите, что вы не умеете выступать, — попросила Спаковская. — Видите ли, вы более чем кто-либо имеете право осудить этот поступок. Кстати, к нам собирается приехать товарищ из горкома.

«По-моему, нам надо говорить не для товарищей из горкома, а чтобы эта сволочь узнала о нашем презрении», — подумала Анна, но вслух сказала: «Хорошо, хорошо!» — ее ждали голодные Надюшка с Вовкой, и она заторопилась домой.

Передвинув деревянную стрелку на цифру 3, показывающую, где находится дежурный врач, Анна отправилась в свой корпус; на столе в кабинете ее ждали папки с историями болезни. Не прошло и полчаса, как зазвенел телефон. Из трубки донесся голос сестры Сони:

— Анна Георгиевна, скорее! Больной, высокий температура! Оба плохо, который делали переливание. Алексея Ивановича совсем плохой сердца. Скорее.

Анна не помнила, как пробежала триста метров до второго отделения. В вестибюле ее встретила санитарка, рыхлая пожилая женщина, с испуганным лицом.

— В какой палате? — спросила Анна, тыльной стороной руки вытирая потный лоб.

— В тридцатой и двадцать седьмой. Муравьев совсем, видно, помирает.

— Где сестра?

— В тридцатой.

В палату Анна вошла спокойно. Беглого взгляда на покрытое синеватой бледностью лицо больного было достаточно, чтобы убедиться — положение серьезное. Его худое тело бил озноб.

Сестра Соня молча подала Анне термометр. Ртутный столбик показывал 39,6°.

— Шприцы готовы? Вода для грелок есть?

Сестра кивнула. Ее смуглое скуластое с раскосыми глазами-буравчиками лицо озабочено. Соня-бурятка — застенчивая и на редкость толковая сестра. Анна обрадованно подумала — хоть помощница надежная.

— Алексей Иванович, — проговорила своим гортанным говорком Соня, наклоняясь к больному, — доктор пришел. Сейчас вам будет совсем лучше. Вот выпейте.

— Да я ничего, — проговорил больной, видимо, изо всех сил стараясь, чтобы зубы не стучали о края чашки.

Сказав Соне, что необходимо делать, Анна прошла в двадцать седьмую.

Белокурая, полная женщина, как только Анна вошла, громко заплакала.

— Доктор, я умираю?

— С чего же это вы взяли? — весело спросила Анна, зорко вглядываясь в лицо больной.

Она присела на кровати и пощупала пульс.

— Так часто бывает после переливания крови, — соврала Анна. — Потерпите часик, и все пройдет.

— Я рада, что вы дежурите, — улыбаясь сквозь слезы, произнесла женщина, — у вас больные не умирают.

— А я им не разрешаю.

Просунув голову в дверь, санитарка позвала:

— Анна Георгиевна, к телефону вас из третьего отделения. С больным Таисьи Филимоновны плохо.

Анна бросилась к телефону. «Неужели и там? Да, да». В журнале было записано: «Произведено переливание крови трем больным».