Не знаю, какие мысли у других вызвали слова Натальи Ивановны, но, признаюсь, я почувствовала себя весьма неловко.

Когда Костылева ушла, Наталья Ивановна сказала: «Митя хороший парнишка. Сердце у него хорошее. Добрый. Честный. Люблю его. Но вот беда: за хорошее сердце мы в журналах отметки не выставляем, поэтому-то и не заметили. А в том, что Митя не любит школу, мы сами виноваты. Но мы в этом не любим признаваться».

Митя, провалив в седьмом классе русский язык, бросил школу. И не встреться я с Костылевой на сессии районного Совета, я бы забыла о Мите, как мы нередко забываем о тех, кто «отсеивается».

Я спросила Костылеву о сыне. Митя, оказывается, устроился учеником на завод. Бывший «лаборант» решил стать слесарем-электриком. Семена Натальи Ивановны дали добрые всходы.

Мы разговорились с Костылевой, и я позвала ее к себе. И вот тут-то я и обнаружила ключ к этой «обыкновенной истории отсеявшегося второгодника». Тут-то я и вспомнила слова Натальи Ивановны и поняла, какую ужасную «цепную реакцию» может вызвать грубая педагогическая ошибка.

…Первого сентября мальчишка разбудил мать чуть свет. Этакий голенастый петушок, посиневший от холода. Он стоял у изголовья ее постели и, чуть не плача, просил встать: «А вдруг в школу опоздаем».

Ну-с, какими дети приходят в первый класс, вы знаете — «новенькими» с головы до пят. Таким же и повела Костылева сына в школу. Почему-то из всех обновок Митя страшно гордился пеналом. Собственно, ясно почему — ведь в пенале лежали карандаши, ручки и великолепные настоящие перья. Костылева рассказала: Митя дважды по дороге залезал в сумку, вытаскивал пенал — проверить, все ли на месте.

Вы, молодые, не очень-то любите высокие слова, но я все же скажу: кроме пенала, мальчишка нес в школу и свое маленькое сердце, открытое для любви, для всего доброго. Сами понимаете: в то время у него и в мыслях не было «заводить с пол-оборота истеричку».

Костылева отвела сына в школу и уехала в отпуск, оставив на попечение бабушки. А знаете, какими словами он встретил мать после месяца разлуки? «Можно мне в школу сегодня не ходить?» Он повторял этот вопрос при каждом удобном случае. Выискивал любой предлог. Ел снег, чтобы заболеть и не пойти в школу.

Что случилось? Отчего Митя с первых же дней невзлюбил учительницу? Костылева не могла этого разгадать.

Понимаете, только уходя в армию, Митя признался матери, из-за чего он возненавидел свою первую учительницу.

На третий день его школьной жизни учительница «в наказание» выбросила его пенал за окно. Весь урок мальчишка проплакал, после звонка побежал за пеналом. Но кто-то уже подобрал его.

Представляете, что творилось в душе этого семилетнего мальчишки?

Митина учительница, видимо, была не только бездарна, но и жестока: желая отучить его писать левой рукой, она высмеивала мальчишку перед классом. А он платил ей тем, что назло учительнице плохо учился, озорничал. Во втором классе его оставили на второй год. Так и пошло…

Александра Ивановна оборвала свой рассказ и, повернув свое большое доброе лицо к Асе, повторила:

— Представьте: мальчик назло учительнице, чтобы ей досадить, — плохо учился. И все началось с безобидной, казалось бы, вещи — пенала. А в результате у мальчишки так осложнилась жизнь. На заводе Мите пришлось трудно: ведь у него не было аттестата за семилетку. Выручили знания, полученные от Натальи Ивановны. Когда же Митя вернулся из армии, ему, уже взрослому парню, пришлось сесть в седьмой класс. Пусть он и наверстал то, чего не мог получить в нашей школе, но ведь всего, что пережил этот мальчишка и что пережила его мать, растившая его без отца, могло и не быть!

Александра Ивановна долго молчала, а потом, взмахнув короткой ручкой, словно пытаясь что-то оттолкнуть, сказала:

— Вы меня простите, Ася Владимировна, но если вы не чувствуете любви к детям — уходите. Уходите, пока не поздно.

…Разговор с Александрой Ивановной в осеннем сквере заставил Асю по-новому взглянуть на Масленникова и… на себя.

В этом году ее неожиданно перевели в другую школу, дали десятый класс. Да она только об этом и мечтала! Но скоро убедилась: борьба за Масленникова была детской игрой по сравнению с тем, что ее встретило в десятом классе.

Только-только у нее пробудилась надежда, что лед тронулся, и вот она в больнице. Неужели же все ее усилия, все поиски пропали даром? Неужели она больше не вернется в школу?!

Не так уж однообразна и бедна событиями больничная жизнь.

Через неделю после профессорского обхода (тоже событие) выписали Свету, девушку, похожую на подростка-мальчишку.

Света переоделась в шерстяное ярко-зеленое платье и сразу из подростка превратилась в хорошенькую девушку. Небрежно набросив на плечи больничный халат, она ходила от койки к койке. Ее целовали, обнимали, шутили сквозь слезы и желали здоровья.