– Папа!

– Что?! Господи, чего ж ты так кричишь, я на себя чай пролил. Ё-моё, это были новые джинсы.

– Хе-хе. А мама не боится, когда я так кричу!

– Еще бы. Она привыкла к воплям умирающих тиранозавров, она у нас на радио работает.

– К воплям кого?

– Неважно. Директора своего. Ты чего прискакала? На градуснике... то есть на часах уже девять. Спать пора!

– Я знаю. Ты мне давно не рассказывал сказку.

– Сказку? Да, это мое упущение. Этот ветхий, я бы даже сказал - реликтовый вид усыпления детей все еще цепко приживается в нашем доме...

– Что?

– Проехали. Значит, сказку...

– Папа, а почему у тебя такой зловещий голос?

– Потому что я придумываю сюжет. Не мешай. Ложись... вот так, одеяло натяни и слушай. Жили-были...

– Старик со старухой?

– Вообще-то, они были молодые, им еще и пятидесяти на двоих не исполнилось. Но они жили около вредного производства, в закрытом городе...

– У изотопного комбината?

– Ага. Который в Горе. Гора была высокой, и посредине ее на цепях качался хрустальный гроб.

– А в гробу?

– А в гробу лежал основатель комбината. Вечно живой.

– Папа, я боюсь!

– Извини. Гроб был пуст, только временами в нем кто-нибудь спал. Не пропадать же такому хрустальному добру. Так вот. Жили-были эти двое, и был у них сын.

– Мальчик-с-пальчик?

– Со всеми двадцатью пальчиками, не сомневайся даже. Что само по себе удивительно в наши суровые времена... Итак, был у них сын, а еще - Серый Волк, Чудо Морское, Лягушка-путешественница и много разных мутировавших тварей.

– Мути...

– Стоп, стоп. Всяких разных животных. Старуха... точнее, молодуха пряла свою пряжу, а старик, он же молодец добрый - добывал руду, день и ночь в Горе ковырялся. На корпорацию Амбрелла.

– Урановую руду?

– Умница. И откуда ты только такая на мою шею?

– Из мамы! Сначала вы с мамой...

– Так. Этот вопрос мы пока обойдем молчанием, ясно? А потом я деликатно поинтересуюсь у твоей мамы, откуда дочка владеет такими обширными познаниями в таком нежном возрасте... Значит, добывал он урановую руду, а также оружейный плутоний, который по субботам на рынке продавал. Кстати, звали молодца Полоний Васильевич Двестидесятый. Вот такая интересная фамилия. И был он весь такой ликом светлый.

– Добрый потому что?

– Нет, просто светился. Работа такая.

– А его старуха... молодуха?

– А молодуха, которую звали Урания Сергеевна, не светилась, хотя в пряже тоже ничего особенно природного не было. Сплошной асбест. И приходит к ним однажды... блин, ну кто же приходит...

– Великан!

– Откуда они там, великаны-то? Всех извели в старые времена. Приходит к ним Старина Пень-с-дуплом.

– Кто-о?

– Помнишь, мы вчера в лесу гуляли и видели пень? Ты на него еще залезть пыталась?

– По-омню...

– Ну вот. Такой же, только живой. Борода из мха, все такое прочее. И говорит человеческим, только чуть-чуть деревянным голосом: "А вот кто со мной за тридевять земель?"

– Ура! Они отправились искать новые континенты? Как Крузенштерн и Лисянский?

– Как Васко и Гама... Не все. Только ненужные в хозяйстве животные, как-то: Панцирная Амёба, Кот-размером-с-Дом, Амбарный Подметала, Пингвин Валентин, Питон Харитон и еще трое-четверо. Там много было.

– А Кот правда был размером с дом?

– Конечно! Поэтому когда он протискивался через дверь, чтобы попить молока на кухне, все были страшно недовольны, половицы отскакивали, а потолок шатался. И когда они отплыли на поиски приключений, сразу стало тихо и спокойно, а в Горе на радостях даже заглушили реактор - один из четырех. А наш молодец Полоний Васильевич тем временем нашел Золотой Шар.

– Это что?

– Не что, а кто. Шар такой. Весь из золота, но только говорить умеет. И говорит ему Шар...

– Человеческим голосом?

– Нет, вовсе даже шарообразным голосом. Но понять тоже можно. Примерно как ты, когда за столом болтаешь с полным ртом. И говорит ему Шар шарообразным голосом: "Куда идешь ты, добрый молодец?"

А Полоний ему и отвечает: "Никуда я не иду, блин. Работаю я тут, не видишь что ли?" А Шар ему: "Конечно не вижу! Как я увижу, когда у меня и глаз-то нет? Короче, проси чего хочешь, но только один раз". Сел тут Полоний...

– На Шар?

– На Шар. Проявил, так сказать. неуважение к дарителю и меценату. Сел он и задумался. Думал, думал Полоний, уж солнце зашло...