– Грэг, где здесь можно остановиться?

– Вверх по дороге - таверна. Вместо вывески - бочковое дно. Трактирщик говорит по-нашему. Точно не хочешь остаться?

– Нет.

– Как знаешь.
– Грэг пожал плечами и звонко хлопнул девушку по заднице.

Финли взял шляпу и направился к выходу. Придя в благодатное расположение духа, Лиам беспрекословно последовал за ним. Более того, он даже решил помириться.

– Финли, может зря ты не расслабился? Не надо басен, не надо меня учить, не будь меня здесь, ты бы уже был наверху.

– Возможно.

– Ну, что обязательно, чтобы я чувствовал себя виноватым?

– Почему?

– Что почему?

– Почему ты чувствуешь себя виноватым?

– Да потому, что ты отказываешься от приятных вещей, чтобы показать мне пример.

– Не в этот раз. Это Грэг виноват.

– Да?

– Да. Он напомнил мне одну девушку.

– И что тебе помешало. Я так понял, что слова о том, что одна женщина, лучшее...

– Да, Лиам, это мои слова, - перебил Финли.
– Да вот только это ложь. Такая же, как и выпивка. Вернет тебе бутылка Волчонка?

– Финли!
– Лиам нахмурился.

– Ответь.

– Нет.

– Вот и ни одна шлюха не заменит женщину, которую по настоящему любил.

– Так почему же ты так говорил?

– Потому, что был молод.

– И глуп.

– Нет, я не был глупцом, но другие женщины помогали забыться, а потом это вошло в привычку. И какое-то время даже действовало, до тех пор, пока не встретил очередную любовь.

– Об этой очередной, ты тоже скучал?

– Были женщины, в которых я влюблялся. Каждая оставила мне рану на сердце, но со временем я понял, что презирал себя за то, что менял любовниц как перчатки. Поэтому...

– Что?

– Да у меня твои пеленки перед глазами стоят, когда я об этом говорю. Я помню, как ты писался в постели!
– Финли сказал это так громко, что Лиам завертел головой, чтобы убедится - никто не слышит, а когда увидел, что прохожие смотрят на него, то залился густой краской.
– И вот теперь, я объясняю тебе то, чего сам толком не понимаю.
– До Лиама, наконец, дошло, что прохожие не понимают о чем они говорят, и он расслабился.
– Да я со стыда сгораю!
– продолжал Финли.

– Ну, знаешь воспоминание о том, что я писался в постель совсем не стыдное!
– Финли остановился, развернулся к Лиаму и ... засмеялся. Мгновение спустя к нему присоединился и Лиам.

– Я перестал влюбляться. Едва мне понравилась девушка, я старался выгнать ее из своего сердца. А это не так просто... Хуже всего, что совсем без женщин нельзя. Я же не монах.

– Поэтому мы жили в глуши?

– Нет, мы жили в глуши потому, что там легче было тебя воспитывать. Легче и безопасней.

– Почему ты не отправил меня в приют?

– Сначала ты был слишком маленьким и слабым. Страшно подумать, но я все время боялся, что ты умрешь. А потом, я так привык бояться, что не смог тебя отправить. Думал вот через год, он окрепнет. А потом, ты начал взрослеть. Мне казалось, что отсылая тебя, я тебя предаю. Вот ведь как вышло... Лучше бы отправил.

– Это не спасло бы Волчонка, - сказал Дуги.

– Тьху ты! Зачем же так пугать?
– вздрогнул Финли.

– Тише, меня прохожие не слышат, а вот тебя... Без Лиама он бы долго не протянул, как и Лиам без него. Его бы загнобили - уж больно мелким был, а Лиам без его доброго сердца стал бы еще тем ублюдком.

– Это спасло бы Зверя, - возразил Финли.

– И погубило бы две светлые души, хотя, не будь Лиама в Академии, бесы бы прорвали нашу оборону, выпили нашу магию, и вам со Зверем пришлось бы вступить в неравный бой.

– Возможно и не нам.

– Возможно, - согласился Дуги.
– Возможно это был бы Грэг.

– Спрячься где-то, Дуги, мы пришли.

– Бас-фонд, - прочитал Лиам корявую надпись на дощатом круге.
– Что это значит?

– Дно.

Глава 86

Грэг появился следующим утром, когда Лиам с Финли поглощали нехитрую, но довольно вкусную бобовую массу на завтрак. Он был не сам. При виде его спутника - тощего и щуплого человека, Финли схватился за револьвер.

– Остынь, - бросил он и, схватив стул, уселся перед Лиамом.
– Твой?
– спросил он Финли.

– Мой, - ответил Финли, не отпуская рукоятки.

– Пахнет жаренным, ребята, - сказал Лиам.
– С кухни наверное.

– Шутник, - сказал тощий и посмотрел на Лиама своими большими, карими глазами. От синих мешков они казались страшными.