"Да могу" говорит он. " Но я не буду. И мы оба знаем об этом."

Я знаю это. Я знаю, что меняться трудно, результат приходит медленно и что это работа длиной ни в один день, она складывается из многих дней в длинную линию, пока первые дни не будут забыты. Он боится, что он не сможет справиться с этой работой, что он потратит эти дни, и что он станет еще хуже, чем сейчас. И я понимаю это чувство - я понимаю какого это, бояться себя.

Поэтому я сажаю его на одну из кроватей и спрашиваю, что он хочет знать о себе после того, как его воспоминания улетучатся, как дым. Он просто качает головой. Ничего. Он ничего не хочет знать.

Питер берет пузырек дрожащей рукой и открывает крышку. Жидкость дрожит внутри, почти разливаясь через край. Он подносит пузырек к носу и нюхает.

"Сколько мне надо выпить?" говорит он, и мне кажется, что я слышу, как стучат его зубы.

"Не думаю, что это имеет значение" говорю я.

"Ладно. Хорошо... Начнем." Он поднимает пузырек на свет,будто пьет за меня.

Когда он доносит пузырек до рта, я говорю "Будь смелым".

И он выпивает.

И я вижу, как Питер исчезает.

Воздух снаружи леденеет.

"Эй! Питер!" Я кричу, мое дыхание превращается в пар.

Питер стоит напротив дверей в штаб-квартиру Эрудитов, выглядя невежественным. На звук своего имени, которое я произнес по меньшей мере уже 10 раз после того, как он выпил сыворотку, он поднимает брови, указывая себе на грудь. Мэттью говорил, что люди будут дезориентированы некоторое время после принятия сыворотки, но я не думал, что "дизориентированы" значило "тупые" до этого момента.

Я вздыхаю. "Да, это ты! На одиннадцатый раз! Давай, пошли".

Я думал, что когда я посмотрю на него после того, как он выпьет сыворотку, все еще увижу парня с инициации, который вонзил нож Эдварду в глаз, парня, который пытался убить мою девушку и все остальное, что он сделал, за то время, пока я знаю его. Но это проще, чем я думал, видеть, что он и понятия не имеет, кто он такой теперь. Глаза все еще широко распахнуты, невинный взгляд, но в то же время, я верю в это.

Мы с Эвелин идем бок о бок, Питер трусцой сзади нас. Снег уже не идет, но его нападало достаточно и он хрустит под моими ботинками.

Мы идем в Миллениум парк, где скульптура мамонта, под которой расположена лестница, отражает лунный свет. Пока мы спускаемся, Эвелин держится за мой локоть, что бы не подскользнуться и мы обмениваемся взглядами. Интересно, нервничает ли она так же, как я перед встречей с отцом. Интересно, нервничала ли она каждый раз.

На последей лестнице два паильона с двумя стеклянными блоками, каждый из которых, как минимум, в три раза выше меня. Именно тут мы договорились встретиться с Джоанной и Маркусом, обе стороны вооружены для убедительности.

Они уже были на месте, Джоанна без пистолета, Но Маркус с ним. И он научился этому на Эвелин. Я показываю на пистолет, который Эвелин дала ему при мне, чтобы он не пострадал. Я замечаю черты его скул, показывающиеся из-за его бритых волос, и зубчатый силуэт его кривого нос.

 "Тобиас" говорит Джоанна. Она одета в красную куртку Дружелюбных, покрытую снежинками. "Что ты делаешь здесь?" "Пытаюсь спасти вас от того, чтобы вы не убили друг друга". "Я удивлен,что ты держишь пистолет".

Я киваю, указываю на контур в кармане пальто, контуры, безошибочно, оружия.

"Иногда нужно принимать трудные решения для обеспечения мира", говорит Джоанна, "Я надеюсь, что ты понимаешь этот принцип" "Мы здесь не для того, чтобы болтать", говорит Маркус, смотря на Эвелин. "Ты сказала, что ты хотела поговорить о договоре".

Последние пару недель кое-что забрали из него. Я вижу это в загнутых уголках губ, в мешках под глазами. Я вижу свои глаза в его черепе и думаю о своем отражении в них в моем пейзаже страза, о том, как я боялся его, смотря на то, как его кожа распространяется над моей, как сыпь. Я все еще переживаю о том, что я стану таким же как ты, даже сейчас, стоя на переговорах с моей мамой на моей стороне, как я всегда и мечтал, будучи ребенком.

Но я не думаю, что мне все еще страшно, "Да" говорит Эвелин. " "Есть некоторые условия, на которые ты должен согласиться. Я думаю, что они покажутся тебе справедливыми. Если ты согласен с ними,я отступлю и отдам все оружие, которое мои юди не используют дляличной защиты. Я покину город и больше не вернусь".

Маркус смеется. Не знаю, насмешка это или недоверие. Он в равной степени способен быть сентиментальным, высокомерным или глубоко подозрительным человеком.

"Дай ей закончить", Джоанна тихо говорит, засовывая руки в рукава.