Я думаю о рядах экранов, черных, прямо напротив меня.

– Вы говорили, что наблюдали за нами. Как?

Зои морщит губы. Дэвид кивает одному из людей за столами позади него. Все экраны в один миг включаются, каждый из них показывает съемки с разных камер.

На тех, что ближе всего ко мне, я вижу штаб Бесстрашия. Беспощадный Маркет.

 Миллениум парк. Здание Хэнкок. Втулка.

– Вы всегда знали, что Бесстрашные наблюдают за городом с помощью камер наблюдения, - говорит Дэвид.
– Что ж, у нас тоже есть доступ к этим камерам.

Они смотрели на нас.

Я думаю о том чтобы уйти.

Мы проходим КПП, по пути в какое-то место, куда ведёт нас Дэвид, я думаю о том, как прохожу через него, о том как хочу схватить свой пистолет и убежать отсюда, из места, где они следили за мной.

С тех самых пор, когда я была маленькой. С моих первых шагов, первых слов, моего первого дня в школе, первого поцелуя. Смотрели, как Питер напал на меня. Когда всю мою фракцию подвергли симуляции, и превратили в армию. Когда умирали мои родители.

Что ещё они могли видеть?

Только одна вещь удерживает меня от побега, это фотография в моём кармане. Я не могу уйти от этих людей, пока не узнаю, откуда они знали мою маму.

Дэвид проводит нас через здание в помещение с ковровым покрытием на полу, с каждой из сторон которого посажены растения. Обои здесь старые и пожелтевшие, отклеились по углам. Мы идём за ним в большую комнату с высокими потолками, деревянным полом и лампами, испускающими оранжево-жёлтый свет.

Здесь, в два аккуратных ряда, стоят койки, с чемоданами возле них для того, что мы принесли с собой, большие окна с элегантными занавесками в противоположном конце комнаты. Когда я подхожу ближе, я вижу что они старые и потрёпанные по краям.

Дэвид говорит нам, что эта часть здания когда-то была гостиницей, соединённой с аэропортом посредством туннеля, а эта комната однажды была танцевальным залом.

В очередной раз, слова не имеют значения для нас, но он похоже не замечает.

– Это временное место, разумеется. Когда решите, чем будете заниматься, мы поселим вас куда-нибудь ещё, либо в этом здании, либо в каком-нибудь другом.

– Зои убедится, чтобы о вас позаботились, говорит он.
– Я вернусь завтра утром, чтобы посмотреть как вы устроились.

Я оглядываюсь на Тобиаса, который ходит взад-вперёд перед окнами, грызя ногти.

Никогда не замечала за ним этой привычки. Может, он никогда не был так раздражён, чтобы делать это. Я могла бы остаться и позаботиться о нём, но мне нужны ответы о моей матери, и я не намерена больше ждать. Я уверенна, Тобиас, в отличии от остальных, меня поймёт. Я иду за Дэвидом к переходу. Выйдя из комнаты он облокачивается на стену и почесывает свою шею сзади.

– Привет, говорю я.
– Я Трис. Мне кажется вы знали мою мать. Он слегка подскакивает, но в итоге улыбается мне. Я скрещиваю руки. Чувствую себе так же, как и когда Питер жестоко стянул с меня полотенце во время Посвящения: беззащитной, смущённой и злой.

Может и нечестно спрашивать всё у Дэвида, но ничего не могу с собой поделать. Он лидер этого поселения, Бюро.
– Да, конечно, говорит он.
– Я помню тебя.

– Откуда? От жутких камер, которые следили за каждым моим шагом? Я еще сильнее скрещиваю руки на груди.

– Правильно.
– Я делаю паузу затем говорю, - Я должна узнать о моей матери. Зои дала мне ее фотографию, и там вы стояли прямо рядом с ней, так что я решила, что вы сможете помочь.

– Ах, - говорит он.
– Могу ли я увидеть фотографию?

Я достаю из кармана фотографию и протягиваю ему.

Он разглаживает ее пальцами, и пока он смотрит на нее, на его лице появляется странная улыбка, как будто он ласкает ее глазами. Я переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя себя так, как будто нарушаю приватный момент.

– Она отправилась назад к нам однажды, - говорит он.

 - Пока она не стала матерью. Тогда мы и сделали эту фотографию.

– Назад к вам?
– говор я.
– Она была одной из вас?

– Да, просто говорит Дэвид, словно это слово не переворачивает весь мой мир.
– Она отсюда. Мы послали её ещё молодой, чтобы решить некоторые проблемы с экспериментом. Так что, она знала.

Я говорю, и мой голос дрожит, но не знаю почему.
– Она знала об этом месте, и о том, что находилось за забором.

Дэвид выглядит озадаченным, его кустистые брови нахмурены.

– Что ж, хорошо.

Дрожь опускается вниз по кистям к моим рукам, и вскоре все мое тело содрогается, как будто отвергая какой-то вид яда, который я проглотила, и этот яд - знание, знание этого места, и этих экранов, и всей лжи, на которой я строила свою жизнь.

– Она знала, что в каждый момент вы наблюдали за нами... смотрели, как она умирала, и как мой отец умирал, и как все начали убивать друг друга! И послали ли вы сюда кого-