Амар без требования особенных договоров согласился помочь нам попасть в город.Как я и думал он был наполнен жаждой приключений. Мы решили поужинать этим вечером для того чтобы обсудить план с Кристиной, Питером и Джорджем, который поможет нам заполучить машину.

После разговора с Амаром я пошел в спальню и на долгое время окунулся головой в подушку, раздумывая над тем что я скажу при встрече Зику. Мне жаль, я делал то что считал необходимым, и все остальные наблюдали за Юраем, и я не думал...

Люди заходят в комнату и покидают ее, тепло включается и проталкивается сквозь вентиляцию, и опять выключается, и все это время я обдумываю свою речь, придумывая оправдания и отбрасывая их, подбираю правильный тон, правильные жесты. Наконец мое разочарование растет и я достаю из-под себя подушку и кидаю ее к противоположной стене. Кара возвращается обратно растягивая чистую рубашку до бедер.

"Я думала, ты спишь", говорит она.

"Извини".

Она касается моих волос, словно убеждая что каждая прядь в безопасности. Она так заботлива в своих движениях, так аккуратна - это напоминает мне как музыкально перебирают струны банджо Дружелюбные.

"У меня есть вопрос." Я сажусь. "Он немного личной".

"Хорошо." Она сидит напротив меня, на кровати Трис. "Спрашивай."

" Как ты могла простить Трис после того что она сделала твоему брату? " Я говорю. " Что есть, то есть."

"Хмм." Кара прижимает свои руки ближе к телу. " Иногда я думаю что простила ей. Я не знаю как - это все-равно что спрашивать как можно продолжать жить после чей-то смерти.Ты просто делаешь это, и на следующий день ты делаешь это снова."

" Если есть...хоть какой-нибудь способ который может облегчить это для тебя? Или что-то что она сделала?"

"Почему ты спрашиваете это?" Она ставитт руку мне на колено. "Это потому, что Юрай?"

" Да," Я говорю уверенно, и я немного сдвигаю свою ногу так что ее руки размыкаются. Я не нуждаюсь в похлопываниях или утешениях, как ребенок. Я не нуждаюсь в ее поднятых бровях, ее мягком голосе, уговаривающих меня хотя бы на какие-то эмоции, что я предпочитаю сдерживать.

" Хорошо." Она выпрямляется и когда заговаривает снова ее голос звучит так же небрежно как и обычно. " Я думаю самое решающее что она сделала - не смотря на общее мнение- покаяние. Существует разница между признанием и покаянием. Признание предполагает смягчение, предполагает прощение тем вещам которые нельзя простить; исповедь лишь сухо называет преступление со всей жестокостью. Это то что было нужно мне.

Я киваю.

"И после того, как ты признаешься Зику", она говорит: "Я думаю, что это поможет, если ты оставишь его в покое до тех пор, пока он хочет, чтобы его оставили в покое. Это все, что ты можешь сделать. "

Я снова киваю.

"Но, Четыре", добавляет она, "Ты не убивал Юрая. Ты не отправлял бомбу, которая ранила его. Ты не делал план, который привел к этому взрыву. "

" Но я участвовал в плане." " Ох, ты можешь замолчать?" Она говорит это искренне, улыбаясь мне. " Это произошло. Это было ужасно. Ты не идеален. Это все.

Не смешивай свое горе с чувством вины.

Мы остаемся в тишине и одиночестве иной, пустой спальни еще на несколько минут, и я пытаюсь дать ее словам повлиять на меня.

Я ем ужин с Амаром, Джорджем, Кристиной, и Питером в кафетерии, между стойкой с напитками и рядом из мусорных баков. Миска с супом становиться холодной прежде чем я могу ее доесть, крекеры все еще плавают в бульоне.

Амар говорит нам где и когда встретиться, после чего мы идем в коридор возле кухонь так что нас не можно увидеть, и он вытаскивает маленькую черную коробку со шприцами внутри нее. Он дает один Кристине, Питеру, и мне, вместе с отдельно запакованными антибактериальными салфетками, что, я подозреваю, беспокоит только Амара.

"Что это?" Кристина спрашивает. "Я не собираюсь вводить это в мое тело, если я не знаю что это такое."

"Хорошо.! Амар сгибает руки. "Это шанс что мы все еще будем в городе после того как применим вирус сыворотки памяти . Ты должна будешь привить себя от него, если не хочешь забыть все что сейчас помнишь. Это тоже самое что быть привитым от семейных войн, так что не беспокойся об этом.

Кристина повернула руку и проткнула внутреннюю часть ее локтя до тех пор пока вена не напряглась. По привычке я подношу иглу к своей шее. Таким способом я делаю каждый раз, когда прохожу через участки своего страха - что происходит по крайней мере несколько раз в неделю. Амар делает тоже самое.

Однако я замечаю что Питер только делает вид что делает себе инъекцию - когда он опускает поршень,жидкость стекает по его горлу, и он привычно вытирает ее рукавом.

Интересно, что он чувствует, так как добровольно, хочет забыть обо всем.

После ужина Кристина подходит ко мне и говорит: «Нам надо поговорить».

Мы идем по длинному лестничному пролету, что ведут к подземному пространству GD, наши колени подпрыгивают в унисон с каждым шагом, и спускаемся до разноцветной прихожей. В конце, Кристина скрещивает руки, фиолетовый свет играет над ее носом и ртом.