Я вскинул глаза к стремительно темнеющему небу – мол, сочувствую и сделаю все, чтобы тебе полегчало, а когда опустил, то наткнулся на грустный взгляд баронессы Кейвази:

– Вы – удивительные люди. И я вам, кажется, завидую…

…Девушки выбрались из бани минут за сорок до полуночи. И, доковыляв до меня чуть ли не на полусогнутых, с мольбой уставились мне в глаза.

«Устали до смерти. До дому не дойдем. Давай останемся тут?»

Я поскреб шрам на щеке, получил по руке от жены и поморщился:

– Если мы не вернемся ночевать, то Тарваз может решить, что я не принял его извинений…

– Если бы ты их не принял, то мы бы переехали сюда еще позавчера… – воскликнула Мэй.

– Кром прав. Он решит именно так… – устало кивнула баронесса Кейвази. – Как-нибудь дойдем…

В этот момент в ее голосе прозвучала такая дикая усталость, что я невольно шагнул к ней навстречу, чтобы подхватить ее на руки, если она упадет. Не упала – нашла взглядом своих теней, закусила губу и, безуспешно стараясь держать спину ровной, поплелась к воротам.

– Уресс? – рыкнул я, выхватив взглядом самый низкий силуэт из всех, которые ожидали нас у ворот.

– Да, Мастер?

– Возьмешь пару воинов и отведешь всех тэнгэ в наш сарти. А завтра, в час жаворонка, приведешь их обратно…

– Да, но… – возмущенно начала Хасия, но договорить не успела – мальчишка, считавший меня чуть ли не правой рукой Бастарза, рыкнул ничуть не тише меня:

– Ты – слышала! Пошли…

…Рейро, выделенное нам в сарти увея, оказалось раза в два больше, чем то, которое мы занимали в сарти рода Аттарк. А за один только стол из черного тирренского дуба, занимающий добрую половину комнаты, можно было купить дом на окраине Аверона.

Шкуры и оружие, висящее на стенах, тоже стоили целое состояние – на ножнах как минимум пары клинков виднелось хорошо знакомое мне клеймо главы гильдии белогорских оружейников, а здоровенный камень в навершии одного из мечей был, вне всякого сомнения, рубином.

Мэй и Этерия стоимости всего этого великолепия не оценили – зашли в комнату, кое-как доплелись до кровати, попадали на нее и почти сразу же засопели. Причем моя жена умудрилась забыть о мероссе!

Я почесал шрам на щеке, привычно отдернул руку и вышел в коридор, чтобы сказать правой руке увея, обещавшему в кратчайшие сроки привести в порядок комнату для баронессы Кейвази, что баронесса останется ночевать в моем рейро.

Дождался. Сказал. Полюбовался на его ошарашенное лицо и поинтересовался, не желает ли он оспорить мое решение.

Он не желал – склонил голову в жесте подчинения младшего старшему, развернулся на месте и молча ушел.

Проводив его взглядом, я вернулся в комнату, раздел жену, снял с баронессы Кейвази сапоги, накрыл их обеих одеялами, взял стул и выволок его в коридор…

…Утро началось с жутко неприятного визга петель высокойдвери, все ускоряющегося скрипа ступенек и приближающегося топота ног.

На всякий случай встав со стула и шагнув поближе к посоху, прислоненному к стене, я расправил плечи, потянулся и несколько раз крутанул головой.

Тело слушалось, хотя и без особого желания: по его мнению, сон в кровати был намного предпочтительнее бдения на стуле.

Повернул корпус вправо-влево, похрустел костяшками пальцев и повернулся к лестнице, чтобы увидеть приближающихся гостей.

Увидел. Тарваза Каменную Длань и его супругу Ниту. И поздоровался:

– Силы твоей деснице и остроты твоему взору, аннар! Полной чаши твоему дому и плодовитости лону, аза…

Старший отец рода Аттарк поздоровался в ответ и, повернувшись к жене, что-то чуть слышно прошипел.

Та тут же пошла алыми пятнами и упрямо свела брови к переносице:

– Скажи, шшат’или, где сейчас находится эйди’но’иара [138] Неддара Вейнарского Льва?

– В моем рейро. Спит…

– Могу я на нее посмотреть?

Ни в ее голосе, ни во взгляде не было ничего особенного. Но в глазах ее мужа я увидел отчаяние. И вдруг понял, что он счел бы такую просьбу оскорблением. Терять лицо перед своими сородичами я не собирался, поэтому «подумал» и как можно равнодушнее пожал плечами:

– Можешь… Но после этого вы забудете про то, что я – Аттарк!

– Она – невеста шшат’или моего мужа!!! – зашипела Нита. – Ее честь…

– Кром – шшат’или моего отца… – напомнил ей Тарваз. – Уймись!

Удивительно, но аза его не послушалась – шагнула вперед, стряхнула руку мужа, вцепившуюся в рукав ее араллуха, и решительно взялась за ручку двери.

– Не смей!!! – рявкнул аннар, неловко шевельнул левой рукой, поморщился от боли в ране и, виновато посмотрев мне в глаза, скользнул за своей женой.