– Меня нет… Я умерла вместе с мужем… А то, что вы видите перед собой, – жалкая тень… Тень, у которой нет ни надежд, ни желаний…

– Вы молоды, красивы, умны! – возмутился король. – У вас все впереди, поэ…

– Простите, сир, что перебиваю, но если бы не Тери, я… – девушка вскинула голову и уставилась Неддару в глаза: – Я бы уже ушла!

– Желать ухода из жизни – грех! – в первый раз в жизни порадовавшись тому, что читал Изумрудную Скрижаль, напомнил король.

Леди Амалия равнодушно пожала плечами:

– Я не живу, а существую. И потом, мне нет никакого дела до того, что пишут в каких-то там скрижалях: я чувствую себя мертвой, понимаете?! Кстати, именно поэтому меня не пугают ни ваши враги, ни ваши недоброжелатели: для меня удавшееся покушение станет лишь долгожданным шагом к воссоединению с мужем!

В этот момент Неддар почувствовал, что в душе стоящей перед ним девушки – такое же пепелище, как в душах слуг Двуликого. И понял, что надеяться на то, что она сможет изображать влюбленность, по меньшей мере глупо.

– Простите, что разбередил ваши раны, леди… – с трудом заставив себя не отводить взгляда от ее глаз, сказал он. – Я…

– …Вы решили, что я не смогу улыбаться и изображать влюбленность?

Солгать человеку, потерявшему Истинную Половинку, Неддар оказался не в состоянии. Поэтому просто кивнул.

– Зря, сир! – улыбнулась девушка, на миг прикрыла ресницы, а когда приподняла и посмотрела на Неддара, тот невольно сглотнул подступивший к горлу комок: перед ним стояла не сломленная горем девушка, а живое воплощение богини Любви! И не просто стояла, а смотрела на него с таким безумным желанием, что подкашивались ноги!

– Откуда… в вас… взялась… эта… страсть? – спросил он ради того, чтобы избавиться от этого наваждения.

– Я живу прошлым… Помню каждый счастливый миг… И могу показать, как когда-то смотрела на мужа…

Воспоминания о начале того разговора невольно напоминали и о его конце. Вернее, о причине, из-за которой леди Амалия согласилась на предложение короля.

– …Прежде чем вы примете решение, я должен вас предупредить, что для того, чтобы наши отношения выглядели достоверными, мне придется позволять себе… э-э-э… некоторые вольности… – мысленно извиняясь перед Этерией, пробормотал Неддар.

– Я понимаю, сир… – кивнула леди Амалия. – Поэтому ведите себя так, как считаете нужным, а я буду делать вид, что млею от счастья…

– Как считаю нужным?!

В глазах девушки, уловившей в его голосе мысль, которую он не озвучил, загорелись хищные огоньки.

– Да, сир, вы можете делать ВСЕ, что ЗАХОТИТЕ! А я буду смотреть и делать выводы…

– Какие выводы?

– Я соглашаюсь на ваше предложение не просто так, а потому, что люблю Тери и искренне желаю ей счастья!

– А какое отношение мои желания имеют к счастью моей невесты?!

– Самое прямое, сир: если, находясь рядом с вами, я почувствую, что в вашем сердце есть место для кого-то, кроме нее, я сделаю все, чтобы расстроить вашу свадьбу!

…К четвертой перемене блюд болтовня баронессы Геррен стала настолько невыносимой, что Неддар, пригубив белогорского, первый раз за вечер позволил себе переступить границы допустимого: склонился к ушку сидящей ошую леди Амалии, сделал вид, что что-то шепчет, и положил руку на ее бедро.

Горячая ладошка девушки тут же накрыла его пальцы и заставила их скользнуть вверх по ноге.

– Неужели Вы такпо мне соскучились, сир?

Это ее «так» прозвучало чуть громче, чем надо. И настолько страстно, что леди Этель, рассказывавшая про недавнюю охоту на кабана, во время которой кто-то из их соседей сверзился с лошади, поперхнулась и недовольно фыркнула.

– У-у-угу…

– А я как раз подумывала сходить и переодеть платье… – хрипло прошептала девушка. – Только вот сомневалась, что смогу распустить шнуровку без посторонней помощи…

– Вам надо было попросить меня!

– Неужели ради того, чтобы помочь несчастной девушке, вы готовы пропустить выступление жонглеров, среди которых есть девушки с та-а-акими голосами, сир? – как бы невзначай шевельнув плечами, кокетливо поинтересовалась леди Амалия.

– Ха! – «пьяно» ухмыльнулся король. – Вам требуется помощь?

– Да-а-а…

– Тогда чего мы тут сидим?

…Дверь, выбитая плечом, провернулась на петлях и, просвистев перед носом то ли водоноса, то ли постельничего, с грохотом ударилась о стену.