Шрифт:
Скриплю зубами, заматываю его величество в простыню, забрасываю на плечо, выпрямляюсь и… замираю на месте: очень хорошо знакомое потрескивание, доносящееся сверху, говорит о том, что дом вот-вот сложится, похоронив в огне всех, кто в нем остается!
…Леди Амалия даже легче, чем Мэй. Но когда я взваливаю на себя и ее, и короля, у меня начинают трястись колени, а тошнота от слишком долгого Благословения становится такой сильной, что я чуть было не возвращаю девушку обратно на кровать.
Чуть было. Но не возвращаю, так как вижу, как один из языков пламени лижет то место, где она только что лежала, тут же вспоминаю лица мамы и Ларки в тот момент, когда они сгорали на погребальном костре, и ору на всю округу:
– Нет!!! Я их тебе не отдам!!!
Пламя усмехается и отвешивает мне пощечину. А потом трещит перекрытиями:
– Все равно возьму… И их, и тебя…
Дальнейшее помню урывками: закрытые на засов ставни, между которыми то и дело проскальзывают язычки буйствующего снаружи огня… Безумно долгое стояние на месте, во время которого я пытаюсь понять, как открыть окно, не опуская короля и леди Амалию… Мотающиеся вправо-влево огненные стены в коридоре… Алый провал на месте лестницы… Мириады искр, взвивающиеся вокруг меня… Хрип Неддара… Высверк клинка навстречу… Начало очередного «Элмао-коити-нарр», косые полосы перед глазами, свое падение навзничь и тишину…
…Пробуждение было жутким: сначала меня сложило в приступе кашля, раздирающего грудь и выжигающего глотку. Затем я почувствовал жар сгорающей в огне кожи, омерзительный смрад, одновременно напоминающий запахи, царящие в кожевенных слободах и на скотомогильнике.
Наконец удалось приподнять веки. М-да, лучше бы я этого не делал: по глазам стегануло болью, причем такой сильной, что я был вынужден зажмуриться.
После второй попытки к рези и всему, что я до этого испытывал, добавилось головокружение, тошнота и безумная слабость во всем теле. Впрочем, что-то я все-таки увидел: светлое пятно там, где должно было быть небо, и размазанный силуэт, напоминающий склоненного надо мной человека, справа.
Моргнул, напрягся, чтобы разглядеть лицо, и вдруг понял, что толком ничего не вижу!
– Я ослеп?
Силуэт дернулся, увеличился в размерах и… исчез:
– Ваше Величество, Кром очнулся!!!
«Неддар выжил. Это хорошо… – тенью мелькнуло где-то на краю сознания. – Так, а где Мэй?!»
– Где… моя… жена? – с трудом выдавил я из себя, почувствовал боль еще и в губах, и понял, что обожжены еще и они.
Силуэт появился снова – склонился к лицу почти вплотную, замер, а через миг я почувствовал прикосновение к руке:
– Сейчас подойдет Его Величе…
– Где! Моя! Жена?! – рявкнул я и попробовал приподняться.
От судорожного рывка ощущение сжигающего меня жара стало еще сильнее, и… все – слабость, охватившая тело, не дала мне даже сесть!
– Не дергайся! Ты здорово обгорел, и…
– Где Мэй, сир? – сначала узнав голос короля, а потом увидев еще один силуэт, возникший рядом с первым, прошипел я.
– Не знаю, я ее не видел…
– Я… оставил… ее… в кузнице… Под чаном… А с ней… какого-то Максуда…
– Гарташ мертв… – скрипнув зубами, выдохнул Неддар. – Ему перерезали горло…
– А чан? – уже зная ответ, все-таки уточнил я.
Ответила почему-то женщина:
– Чан – в углу… Пустой…
Я закрыл глаза, собрался с силами, мысленно произнес фразу, дарующую Благословение Двуликого, кое-как пережил приступ дурноты, накативший вместе с ним, и встал.
– Кром! Тебе нельзя шевелиться! – охнуло слева-сзади.
«Леди Амалия…» – отрешенно подумал я, поднял с земли свой вывалянный в золе чекан, зачем-то провернул его в руке и, дождавшись, пока в глазах немного прояснится, нашел взглядом кузницу. Но двинуться к ней не успел – на мое плечо легла чья-то ладонь, а через миг я услышал рык короля:
– Я, Неддар третий, Латирдан по прозвищу Вейнарский Лев, король Вейнара и адвар хейсаров, клянусь Бастарзом и кровью своего рода, что найду Унгара Ночную Тишь и…
Что он собирался сказать после этого, я так и не узнал, так как развернулся на месте, вцепился в араллух короля и рванул его на себя:
– Ты сказал «Унгара»?!
Еле удержавшись на ногах, Неддар вспыхнул, дернулся, чтобы стряхнуть мой захват, потом опустил руки и кивнул:
– Да. Ее похитил он. И я его…
– ЕГО! НАЙДУ!! Я!!!
Глава 28
Бельвард из Увераша
Пятый день второй десятины третьего травника
…Пес вернулся в конуру через вечность, когда Боль, терзавшая Бельварда, слегка отступила. Влез внутрь, встряхнулся, обрызгал Бельварда мелкими капельками воды, покрутился на месте, лег мордой к выходу и часто-часто задышал.
Представив себе мокрую, блестящую шерсть, алый язык, свисающий из зубастой пасти, торчащие уши и влажно поблескивающие глаза и вдруг поняв, что НИКОГДА не увидит ни этого, ни чего-нибудь еще, юноша заскрипел зубами и, чтобы отвлечься от невыносимо горьких мыслей, осторожно шевельнул затекшей правой ногой.