Шрифт:
Ударив в колено, боль мелкой и противной дрожью отдалась по всему телу, стрельнула вверх, под правую лопатку, и обожгла левую глазницу, напоминая о том, что он СЛЕП на ОБА ГЛАЗА!!!
«Лучше бы ударил в горло…» – невесть в который раз подумал юноша, тут же вспомнил жуткий, вызывающий животный ужас взгляд Двуликого, вселившегося в своего слугу, и закашлялся. Под правую лопатку словно вогнали раскаленный гвоздь, а порядком надоевшее хлюпанье и свист стали чуть громче.
«Уже совсем скоро…» – мрачно подумал он, облизнул соленые от крови губы, обреченно вздохнул, вытянул руку, нащупал спину мокрого, но горячего, как печка, пса, подтянул его к себе и провалился в прошлое. В тот момент, когда он, придурок, еще верил, что сможет отомстить избраннику Бога-Отступника…
– …Ну, и что ты решил? – выстроив все три склянки в одну линию, поинтересовался Бельвард, затем поднял голову и уставился на Прова.
От хозяина «Медвежьей берлоги» омерзительно завоняло потом, двойной подбородок затрясся, как холодец, а в глазах появился настолько дикий ужас, что юношу аж передернуло: «Какой же это Медведь? Да он же труслив, как заяц!!!»
«Заяц» сглотнул, нервно облизнул губы, вытер ладони о засаленные шоссы и уперся рогом:
– Я отказываюсь: по Праву Крови [196] , соучастие в покушении на жизнь верховного сюзе…
– Ты меня не понял! – взвыл Бельвард. – Мне нужен не Латирдан, а Бездушный и его подстилка! А это, – он ткнул пальцем в склянку с настойкой хаталвара, – обычное снотворное: король и его свита просто уснут! А когда проснутся…
Медведь даже не дослушал – пожал плечами и злорадно ухмыльнулся во всю свою щербатую пасть:
196
Право Крови – местное название УК.
– А когда его величество проснется, вам не жить!
Бельвард оскалился и зашипел:
– Тебе НЕ ЖИТЬ в любом случае! Поэтому я на твоем месте подумал бы о своих девках…
Как ни странно, упоминание о дочерях подействовало на хозяина «Берлоги», как удар по носу – на бойцового пса: он набычился, сжал заплывшие жиром, но от этого не ставшие менее увесистыми кулаки, рванулся вперед и тут же упал на колени, пытаясь просунуть пальцы между шеей и удавкой, вовремя затянутой стоявшим за его спиной Зипуном…
…То, что вырваться из рук Серого не получится, здоровяк понял только тогда, когда пришел в сознание и почувствовал, что лежит на полу со связанными руками и ногами. Но все равно не сдался – приподнял голову, вгляделся в Бельварда налитыми кровью глазами и плюнул, чудом не попав в сапог Бельварда:
– Ублюдок!!!
Юноша схватился за меч, потом сообразил, что рубить единственного человека, который может опоить и короля, и его свиту, глупо, скрипнул зубами и заставил себя успокоиться:
– Слизень? Тащи сюда этих, как их там…
– Юську и Милаву?
– Угу: посмотрим, какого цвета их кровь…
– Ваш-светл-сть, резать нада мелкую: старшая уже на выданье, и…
Рев Медведя еще до того, как Серый договорил загодя зазубренную фразу:
– Их-то за что, ваша светлость?! Эт-ж не по-людски!!!
– Мне нужен результат… – равнодушно глядя на бьющегося в путах мужчину, объяснил Бельвард. – И я добьюсь его любой ценой…
Для того чтобы доломать Медведя, не хватало самой малости. И Слизень, почувствовав это, глумливо усмехнулся:
– Ваша светлость, может, их сначала того-сь, ну-у-у, попортить?
– Не надо!!!! Я сделаю все, что вы хотите!!!
– Слово? – уточнил юноша.
– Слово… – уронив голову, выдохнул Пров.
– Что ж, я тебя услышал… – кивнул Бельвард, ткнул пальцем в маленькую склянку и пододвинул ее к краю стола. – Сейчас посмотришь, как твои дочери выпьют вот это, и отправишься в свою берлогу…
Пров вскинул голову, увидел склянку и побледнел:
– А че это, ваша светлость?
– Яд, который заставит тебя сделать все, что я сказал…
– Яд?!
– Угу! Опоишь всех – твои девки получат противоядие. Нет – завтра к вечеру они начнут умирать. И будут умирать дня три. Медленно и в страшных муках…
– Настойка варсатта? – снова подыграл Слизень, дождался утвердительного кивка и «восхищенно» зацокал языком: – Ух ты! В пазапрошлом снежне им опоили аднаго знакомого ворона. Грят, орал как резаный целых палтары десятины!