Через два дня Франсуа и Катрин увидели, как во двор фермы вошел маленький человечек, одетый во все черное, с очками на носу. Ворот его длиннополого сюртука был густо обсыпан перхотью.

— Вы не скажете мне, дети, это Мези, владение господина Пьера Манёфа?

Катрин думала, что ее брат ответит, но Франсуа только посмотрел на черного человечка и ничего не сказал.

— Это владения… — снова начал незнакомец. Катрин не дала ему договорить.

— Да, — сказала она.

Человечек повернулся к девочке и заговорил с ней так, будто, кроме нее, во дворе никого не было.

— А могу ли я видеть господина Шаррона?

Катрин не поняла вопроса незнакомца и ничего не ответила. Черный человечек, казалось, был крайне озадачен, глядя на этих двух ребятишек, которые вдруг лишились дара речи.

— Шаррон, — повторил он еще раз на всякий случай, — господин Жан Шаррон, арендатор фермы Мези…

— Это наш отец, — ответил наконец Франсуа.

— Очень хорошо, — сказал человечек, кивая головой. Он снял с носа очки и снова надел их…

— Мне необходимо его увидеть.

— Он на поле, — ответил Франсуа.

— Ах так! — снова озадаченно воскликнул незнакомец. Помолчав, он добавил:

— Надо пойти и позвать его.

— Я не могу.

— Не можете?

— Я болен, — сказал Франсуа, указывая на свою вытянутую ногу.

Человечек забеспокоился:

— А девочка?

— Он хочет, чтобы ты сходила за отцом, — объяснил Катрин Франсуа.

Катрин вскочила с низенького стульчика, на котором сидела рядом с братом, и побежала через двор. Обернувшись, она увидела, что черный человечек уселся на ее место и, вытащив из кармана большой платок, утирает им потное лицо.

— Человечек в черном? Человечек в черном? — повторял отец, когда Катрин сообщила ему о незнакомце. — Человек в черном с очками на носу? Что это значит? А что говорит мать?

— Мама ничего не знает: она ушла с Клотильдой пасти коров, а мне велела сидеть с Франсуа.

Завидев отца с Катрин, человечек встал со стула, прикоснулся пальцами к краю шляпы и спросил:

— Шаррон Жан, арендатор господина Манёфа в Мези?

— Да, — ответил отец, снимая шапку.

— Нет, нет… Наденьте шляпу, прошу вас, — улыбнулся черный человечек.

Но отец, казалось, не слышал его. Человек в черном извлек из кармана сюртука сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и подал Жану Шаррону.

В верхнем левом углу Катрин заметила красивую голубую марку.

— От имени владельца фермы Мези, — сказал человечек.

— Спасибо.

— Не за что, — заверил посланец.

— Не угодно ли стаканчик сидра?

— Ни капли спиртного, ни капли спиртного, — замахал человечек своими короткими жирными ручками.

— Без церемоний! — настаивал отец.

— Без церемоний.

Он снова притронулся к полям своей шляпы.

— Желаю здравствовать!

— До свиданья, сударь.

Дети молча смотрели на происходящее.

— Попрощайтесь же с господином.

— Не трогайте их, — сказал человек в черном, кивая головой, и пошел со двора.

Когда он вышел на дорогу, Катрин заметила, что низ его узких черных брюк побелел от пыли.

— Недурной ходок, — заметил отец. — Чтоб горожанин пришел из Ла Ноайли в Мези вот так, своим ходом…

Он растерянно вертел в руках бумагу с гербовой маркой. Наконец передал ее Франсуа.

— Ты можешь прочитать, что здесь написано, сынок? — робко спросил он.

— Какая хорошенькая марка, — сказала Катрин.

— «Я, нижеподписавшийся, мэтр Лаконтера, судебный исполнитель Ла Ноайли…» — начал Франсуа.

— Судебный исполнитель, — тихо повторил отец, — значит, это был судебный исполнитель…

Он произнес ати слова таким убитым голосом, что Катрин удивилась: как мог маленький черный человечек, совсем безобидный на вид и даже немного смешной, внушить отцу столь боязливое почтение.