Молодая женщина в парикмахерской довольно брезгливо окинула взглядом странного клиента, но он объяснил ей, что только что прилетел из спасательной экспедиции и что голову, если можно, он помоет сейчас сам, после чего парикмахерша облегчённо вздохнула и произнесла:

— Ну, слава Богу, мы тут всем посёлком переживали за вас. Как там пострадавший?

— Пока не знаю, его сразу отвезли в больницу, завтра всё прояснится, — ответил Андрей и, с разрешения женщины, открыл воду и принялся мочить и намыливать грязные волосы.

В итоге Андрея не только постригли, но и побрили. Когда он посмотрел на себя в зеркало — то увидел в нём абсолютно незнакомого человека с выпученными глазами и скуластым лицом.

— Да. Надеялся, что помолодею, а получилось — наоборот, — задумчиво сказал он, расплатился и вышел на улицу.

Вначале он дозвонился домой. Голос у Маши был сонный, заспанный, но, узнав Андрея, она взволнованно закричала в трубку:

— Ну где же ты есть? Обещал к первому сентября, а сегодня какое? Твой сын, между прочим, уже первоклассник, а вот папочка его неизвестно где!

Андрей попытался вставить слово, но Маша говорила без пауз:

— С работой у меня плохо, денег, как всегда, не платят. А в школе сплошные поборы, я тут ещё в родительском комитете! Кстати, попросили снять мероприятие, я сказала, что ты сможешь. И дома всё кувырком — кран в ванной течёт, кровать у ребёнка сломалась — ну не спать же ему на сломанной! Пришлось в долги влезать, покупать новую. Да, там тебе какое-то письмо со студии пришло — но я ничего не поняла, то ли увольняют вас всех, то ли новые удостоверения нужно получить. И вообще — я устала, как загнанная лошадь, я так больше не могу! Как лето — я одна, и тащу на себе весь дом, все проблемы. А тебя никогда нет, ну почему тебя никогда нет? Если я тебе не нужна, если мы с ребёнком тебе не нужны — давай разводиться, в конце концов, ну не может же это продолжаться бесконечно!

— Маша… — попытался вставить слово Андрей.

— Что — Маша? Я уже сорок лет — Маша. И скоро состарюсь окончательно и уже никому не буду нужна.

— Маша, мы немного задерживаемся, у нас тут неприятности, — сказал, наконец, Андрей и с облегчением вздохнул.

На другом конце провода замолчали. Потом раздалось что-то, похожее на всхлипывание, и жена вдруг заговорила испуганным и надорванным голосом:

— Что?.. Что случилось, Андрюша?

— Маш, в общем, Витька ногу повредил, сейчас в больнице. Но я надеюсь, что дня через три-четыре мы будем выезжать домой…

— Я знала, что вы допутешествуетесь! — и жена зарыдала в голос. — Я больше тебя никуда не пущу, слышишь, никуда!

— Маш, я сообщу, как только всё выяснится! Димке большой привет, от папы… — произнёс Андрей, и голос у него почему-то тоже задрожал.

— Ты меня слышишь? Вы больше никогда и никуда не поедете! С меня хватит!..

Андрей повесил трубку. Он страшно ругал себя за то, что позвонил. Теперь жена будет нервничать, сходить с ума, рисовать в голове всякие ужасы. Но ему так хотелось услышать её голос, так хотелось, чтобы она сказала ему хотя бы одно доброе слово…

Андрей вышел на улицу и закурил. Нужно было немного прийти в себя и успокоиться, иначе он будет не в состоянии что-либо делать. Сейчас он позвонит Лёше Фролову и попросит денег. Хорошо бы, завтра утром деньги пришли. В Москве сейчас день, можно ещё успеть.

Снег на улице закончился, но стало ещё холоднее. Половина фонарей почему-то не горела, а те, что остались, были тусклыми и практически ничего не освещали. Создавалось ощущение, что после разговора с Машей всё вокруг погасло, всё изменилось. И то, что Виктор уже не на проклятом склоне, а в больнице, что ночевать Андрей сегодня будет не в рюкзаке, а в гостиничном номере, и наконец, то, что через несколько дней они окажутся дома — ничто уже не радовало. Казалось, что цель, к которой он так настойчиво стремился, преодолевая какое-то изощрённое нагромождение преград и опасностей, оказалась обманом, подсвеченным задником театральной сцены, а за ним — лишь чёрная пустота кулис! И где она, та новая жизнь, в которую он с воодушевлением вступил, что в ней нового и что в ней такого, отчего он поменял на неё ту, предыдущую — с бурными реками, мокрыми сапогами и ободранными руками?..

У Фролова всё время был занят домашний номер. Тогда Андрей попробовал набрать мобильный. Его соединили. Оказывается, на городском номере «висела» его жена Маша.

— Андрюх, ну зачем ты рассказал ей? — укоризненно произнёс в трубку Лёша, что-то усиленно жуя. — Ты же знаешь, какая она впечатлительная! Она всё время плачет и кричит, я уже не знаю, как её успокоить!

— Скажи, что я ей потом перезвоню, и ещё, что у нас всё нормально. Ну, ты умеешь, Лёшь! — попросил Андрей, не переставая ругать себя за совершённую глупость.