— Ее отец — сумасшедший: девушка полагает, что она тоже.

— Откуда ты знаешь?

— Ты спросила. Я ответил.

— Хочешь сказать, что ты гадаешь?

— Хочу сказать, что именно в этом ее проблема; я не знаю, безумен ли Уайнант на самом деле, и если да, то унаследовала ли она какую-то долю его безумия, однако она полагает, что ответ на оба вопроса утвердительный, и это заставляет ее откалывать всякие номера.

Когда мы остановились перед входом в гостиницу «Кортлэнд», Нора сказала:

— Это ужасно, Ник. Кто-то должен…

Я сказал, что не знаю: может быть, Дороти и права.

— Вполне вероятно, что в данную минуту она вырезает кукольные платьица для Асты.

Мы попросили доложить о нашем приходе Йоргенсенам, и после некоторой задержки нам предложили подняться. Мими встретила нас в коридоре, прямо у лифта, встретила с распростертыми объятиями и обильными словоизлияниями.

— Ох, уж эти мерзкие газеты! Они довели меня до истерики своей чепухой насчет того, что ты у порога смерти. Я звонила дважды, но внизу отказались соединить с вашим номером или сообщить о твоем состоянии. — Она взяла меня за обе руки. — Я так рада, Ник, что все это оказалось ложью, хотя вам и предстоит сомнительное удовольствие провести сегодняшний вечер с нами. Естественно, я не ждала вас и… Да ты побледнел! Тебя действительно ранили!

— Слегка, — сказал я. — Мне оцарапало пулей грудь, но ничего серьезного нет.

— И несмотря на это ты приехал на ужин! Это очень лестно, однако, боюсь, в то же время и глупо. — Она повернулась к Норе. — Вы уверены, что было разумно позволить ему…

— Я не уверена, — сказала Нора, — но он хотел приехать.

— Мужчины — такие идиоты, — сказала Мими и обняла меня. — Они либо делают из мухи слона, либо совершенно игнорируют такие вещи, которые могут… Впрочем, проходите. Давай-ка я тебе помогу.

— Мне не так плохо, — заверил я ее, однако она настояла на том, чтобы довести меня до кресла и обложить со всех сторон полдюжиной подушек.

Вошел Йоргенсен, пожал мне руку и сказал, что рад видеть меня в лучшем здравии, нежели то, которое изобразили в газетах. Он склонился над Нориной рукой.

— Если бы вы позволили мне отсутствовать еще с минуту, я бы закончил приготовление коктейлей. — Он вышел.

Мими сказала:

— Не знаю, где Дорри. Наверное, забилась куда-нибудь и сердится. У вас нет детей, верно?

— Нет.

— Вы много теряете, хотя временами дети могут доставлять крупные неприятности. — Мими вздохнула. — Полагаю, я недостаточно строга. Когда приходится ругать Дорри, она, похоже, думает, что я — настоящее чудовище. — Лицо ее просветлело. — А вот и второе мое дитятко. Ты ведь помнишь мистера Чарльза, Гилберт? А это — мисс Чарльз.

Гилберт Уайнант был на два года младше сестры и представлял собою длинного, неуклюжего светлого юношу восемнадцати лет; подбородок под его слегка обвислыми губами почти отсутствовал. Величина необыкновенно чистых голубых глаз и длина ресниц придавали его облику нечто девичье. Про себя я выразил надежду, что он перестал быть тем постоянно хныкающим занудой, каким был в детстве.

Йоргенсен принес напитки, и Мими настояла, чтобы я рассказал о перестрелке. Я рассказал, изобразив события еще более бессмысленными, чем они были на самом Деле.

— Но зачем он к тебе приходил? — спросила она.

— Бог его знает. Я бы и сам не прочь узнать об этом.

Полиция тоже.

— Я где-то читал, что когда преступников-рецидивистов обвиняют в том, чего они не делали — даже в незначительном проступке — то они переживают гораздо больше, нежели простые люди, — сказал Гилберт. — Вы думаете, это правда, мистер Чарльз?

— Вероятно.

— За исключением тех случаев, — добавил Гилберт — когда речь идет о каком-нибудь большом деле, ну, понимаете, о таком, какое они и сами хотели бы совершить.

Я опять сказал, что это вероятно. Мими сказала:

— Не старайся быть вежливым с Гилом, Ник, когда он несет чепуху. В его голове намешано столько всякого чтива. Дорогой, сделай нам еще по коктейлю.

Гилберт вышел за миксером. Нора и Йоргенсен перебирали в углу граммофонные пластинки.

Я сказал:

— Сегодня я получил телеграмму от Уайнанта. Настороженным взглядом Мими обвела комнату, затем наклонилась вперед и почти шепотом спросила:

— Что он говорит?

— Он хочет, чтобы я выяснил, кто убил Джулию. Телеграмма была отправлена сегодня в полдень из Филадельфии.

Она тяжело дышала.

— И ты собираешься заняться этим?

Я пожал плечами.

— Я передал телеграмму в полицию.

Гилберт вернулся с миксером. Йоргенсен и Нора поставили на проигрыватель пластинку с «Маленькими фугами» Баха. Мими быстро выпила свой коктейль и попросила Гилберта смешать ей еще один.