—Я должен убедиться, что мой мусор не смешивается с чужим мусором.

—Почему? Что ужасного из-за этого может случиться?

—Он может испачкаться.

—Это же мусор, мистер Монк! Он весь грязный, даже Ваш.

—Нет, мой чисто-грязный.

—Чисто-грязный? — не поняла я. — Как это?

—Например, каждый из выбрасываемых мной элементов помещается в герметичный пакет, прежде чем будет помещен в главный мешок.

—Таким образом, он не соприкоснется с другим мусором в грязных «главных мешках».

—Не все так добросовестны, как я, — грустно заключил он. — Печальная правда жизни.

—Но Ваши мешки все равно бросают в кузов грузовика вместе с другим хламом.

Монк покачал головой.

—Мои мешки ездят спереди вместе с водителем.

—Все равно это не имеет значения, — сказала я. — По-любому мусор отправляется на свалку.

—Мой мусор отправляется в девятый сектор.

—У Вашего хлама есть собственный сектор на свалке?!

—Весь действительно чистый мусор отправляется туда.

Я застонала, вручила ему свою сумочку и вскарабкалась на вершину мусорного контейнера.

—Подожди, подожди, — протестовал Монк. — Ты подвергаешь себя опасности!

Я остановилась. —Мои штаны сползли, оголив задницу?

—Черт, нет, — задергался Монк.

—Тогда чему я себя подвергаю?

—Ты подвергаешь себя поражению смертельными токсинами, — затараторил он. — Ты не делала рентген. На тебе нет перчаток. Ты не используешь респиратор. Это самоубийство!

—Мистер Монк, я лишь собираюсь снять крышку.

—Один Бог знает, что ты можешь выпустить в атмосферу! Если не думаешь о себе, подумай о человечестве, о своей дочери, но прежде всего обо мне!

Я подняла крышку. Монк вскрикнул и отскочил, словно ожидая, что контейнер взорвется, и оттуда на него вылетят остатки гниющей еды, битое стекло, старые ботинки и использованные подгузники. Ничего похожего не произошло.

Я заглянула внутрь. Контейнер был практически пуст, за исключением нескольких выпуклых мешков на дне. Я знала, что с пятницы из отеля могли вывезти весь весь мусор. Скользнув к самому концу контейнера, я поднялась к следующему. Подняла крышку. Пустой. Как и следующий.

Если плащ и был в одном из контейнеров, теперь он исчез вместе с нашей надеждой доказать, что Лукас Брин виновен в убийстве.

Я через плечо обернулась на Монка, но позади меня его уже не было. Он стоял на улице в двадцати ярдах отсюда, закрыв платком рот и нос.

Мне пришлось провопить плохую новость, чтобы он услышал:

—Мы опоздали!

Мне понадобилось около тридцати минут, чтобы убедить Монка в отсутствии необходимости вызова службы экстренного реагирования при утечке чрезвычайно опасных материалов для обеззараживания меня, переулка и всего квартала.

Но для этого мне пришлось заверить его, что я чиста. Он заставил меня около пятидесяти раз вытереть руки и лицо салфеткой, зайти в уборную отеля для чистки зубов, закапать в глаза Визин и прочистить носовые пазухи спреем.

Даже в машине он старался сидеть от меня как можно дальше, когда мы ехали на свалку.

Весь не предназначенный для переработки мусор города отправляется в Центр Перевозки Твердых Отходов Сан-Франциско, так причудливо называют у нас мусорную свалку под крышей. Мусор хранится здесь до тех пор, пока его не перевезут огромными фурами на полигон Альтамонт в городе Ливермор, в шестидесяти милях от Сан-Франциско.

Центр Перевозки — это огромное, похожее на ангар здание по соседству со стадионом Кэндлстик Парк, в наши дни прозванным Монстр Парком, и не потому, что это парк развлечений, полный динозавров. И не из-за убийственных ветров, внезапно наскакивающих с залива — ветра, который сдул с горки питчера Джайантс Стю Миллера во время матча всех звезд 1961 года, или того, который перевернул клетку бэттеров во время тренировки Нью-Йорк Мэтс. И даже не потому, что он расположен рядом с закрытой свалкой.